Фото_к тексту

Первой реакцией на новость о том, что глава республики собирается в прямом эфире обсуждать республиканский бюджет, у меня был гнев. Зачем его обсуждать, если бюджетная роспись готова и все расходы республики на будущий год уже определены? Это все равно, что обсуждать памятник Фазу Алиевой, который мало кому понравился, но который на открытии все дежурно хвалили. Однако гнев сменился ощущением неловкости. Ведь в предыдущей своей публикации я сам взывал к Владимиру Абдуалиевичу с просьбой обеспечить прозрачность всех бюджетных расходов в республике. Неужели читает?..

Тамерлан Магомедов

Выступления Владимира Васильева, в принципе, всегда вызывают ощущение неловкости, которую обычно испытываешь за родного человека. Когда тамада на свадьбе подзывает к микрофону твоего отца и он, смущаясь и подбирая слова, начинает нахваливать жениха. Потому что жених – это ты, его сын. И хоть в зале все тоже не чужие, но как-то все равно неловко выслушивать на свой счет порой не совсем оправданные комплименты.

Женихом в этот раз был бюджет. Наш, республиканский, дотационный. И поэтому тоже было немножечко стыдно. Даже несмотря на обещанный профицит размером почти в полмиллиарда и прирост собственных доходов республики. Стеснялся и сам глава республики, постоянно поправляя вице-премьера Гаджимагомеда Гусейнова, очевидно, оказавшегося в роли неискушенного по части хвалебных тостов брата жениха. Сглаживать шероховатости в привычной роли телевизионного тамады пытался Азнаур Аджиев.

Не знаю, краснел ли сам бюджет, но у меня выступление Владимира Васильева вызвало двоякое чувство. И не потому, что он говорил что-то неправильное. В его словах читалось искреннее желание объединить всех в едином порыве навести порядок. Родня подвела. Это когда ты потратился на свадьбу сына, арендовал банкетный зал, накупил выпивки и продуктов, а повара за ночь все разворовали. Просто потому, что за ними некому было проследить. Самому-то со всеми делами не управиться, нужны надежные люди. Родные!

К сожалению, родных в зале не оказалось. По роду своей деятельности, являясь ближайшим родственником нашему бюджету, министр экономики Осман Хасбулатов за два часа прямого эфира не повел даже бровью. Отвечающий за идеологический фронт Сергей Снегирев поглядывал вокруг отсутствующим взглядом. Словно удивляясь тому, что вокруг происходит и кто все эти люди. И за это тоже неловко, ведь свадьба в Дагестане – главный обряд.

***

Дагестанцы не случайно любят шикарные свадьбы. Для нас ведь свадьба как документ, открывающий дорогу в жизнь. Как диплом специалиста в советское время. Свадьба у нас зачастую просто невозможна, если у жениха нет жилья, работы, высшего образования или, что особенно важно, пенсии по инвалидности. Как и у всех народов на ранних ступенях цивилизационного развития, свадьба у дагестанцев – критерий того, что человек состоялся во всех смыслах этого слова. И потому на свадьбе должно быть много родственников.

К сожалению, и год спустя Владимир Абдуалиевич так же одинок в Дагестане, как и в первый день выступления за трибуной Народного Собрания республики, у которой покидавший республику Рамазан Абдулатипов «сватал» ему свою команду. То сватовство сыграло с республикой жестокую шутку. Окружение Абдулатипова неспешно и планомерно пересажали, а новой «команды», по словам Васильева, видимо просто не будет. Пытаясь вместить в сжатый телевизионный формат все свои планы, мысли и наработки, Васильев говорил не только о бюджете. И это проявление уважения к жителям республики вызывает ответную теплоту и благодарность. В ходе прямого эфира Владимир Абдуалиевич вольно или невольно ответил на терзавший многих вопрос о затянувшихся сроках формирования нового правительства. Опыт оперативной работы, как в плане борьбы с преступностью, так и в плане выживания в коллективе оперативников, здесь проявился наглядно. Ведь Васильев не просто выжил, а практически стал министром внутренних дел страны. И этот фактор необходимо учитывать. Однако эффективность озвученной им многоходовой кадровой политики пока сложно оценить. Согласование назначений республиканских чиновников с федеральными министрами – палка о двух концах.

***

Безусловно, убеждая московских чиновников присылать сюда своих ставленников, Васильев укрепляет собственные позиции. Никто не сможет обвинить его в коррупции или некомпетентности, если проваливший работу дагестанский чиновник является креатурой федерального министра. Но вспоминая о высоком доверии в Москве к Исмаилу Эфендиеву в бытность его министром труда республики, понимаешь, что для самого Дагестана такие политические блокировки в кадровых вопросах – вовсе не панацея.

Общеизвестно, что коррупция – изобретение отнюдь не дагестанское. Именно это обстоятельство является идеологической платформой для всех критиков новой власти. В своих комментариях они акцентируют внимание на том, что дворцы у федеральных чиновников гораздо шикарнее, чем у дагестанских. И понятно, что потоки денег на строительство этих дворцов текут в Москву из регионов. В том числе, через подобные «креатуры». По словам самого Васильева, приезжая работать в Дагестан из Москвы или даже Татарстана, эти люди теряют в зарплате в два-три раза. Это ли не почва для коррупции?

***

Будучи опытным аппаратчиком, Васильев словно играет в шахматы, пытаясь выстроить свою «сицилианскую защиту» с помощью приглашенных из Москвы «ладьи, коней и слонов». Однако, выстроив их на доске, он рискует оказаться ровно в том же информационном вакууме, который окружал Муху Алиева, также пытавшегося в свое время обновить бюрократическую среду республики. Сделав ставку на «талантливую молодежь», Алиев взрастил лишь новую плеяду коррупционеров, которых сегодня тоже активно сажают.

Увы, коррупция вовсе не самое страшное, что может произойти в республике. Мировая практика показывает примеры эффективности и очень коррумпированных экономик. Более удручающе прозвучало признание в том, что четкого плана действий у Васильева по-прежнему нет. Говоря, к примеру, о сельском хозяйстве, он обратился к дагестанцам с предложением начать серьезную дискуссию для выработки стратегии его развития. Однако, на фоне прошедших не так давно «стратегических сессий», предложение вернуться к дискуссии о стратегических планах развития республики заставляет задуматься.

С одной стороны, понимание Васильевым необходимости такой дискуссии не может не радовать, ведь откровенная, вдумчивая и серьезная дискуссия крайне нужна. Однако пугает равнодушный взгляд все того же Османа Хасбулатова. Откровенно издевательская форма проведения организованных им «стратегических сессий» заставляет задуматься, а кто, собственно, с кем именно и как вообще будет дискутировать? Вновь собрать по неведомым принципам представителей самых различных сфер и профессий, заставив их буквально в течение одного часа говорить о глобальном, просто абсурдно.

***

Создав и модерируя с 2016 года журналистский дискуссионно-аналитический клуб, я вынужден констатировать, что подлинная дискуссия чиновникам не нужна. Всевозможные форумы и семинары настолько испохабили сам термин «дискуссия», что профанация стала восприниматься позитивной практикой. При этом наш реально работающий в еженедельном режиме дискуссионный клуб так и не позволили запустить в виде актуального ток-шоу ни на одном республиканском телеканале. Хотя денег мы и не просили, нашли бы и сами. Ссылаясь на что угодно, нам просто не дали эфирное время.

***

Неудивительно, что и цифры бюджетного прироста в ходе «прямой линии» тоже прозвучали абстрактно даже для подкованных журналистов. Для чего, например, увеличивать финансирование медицинского страхования, если директора профильного фонда арестовали за хищения? Изучив схемы вывода денег из ТФОМС, наверняка можно обнаружить, что реальные расходы на медицинские услуги дагестанцев и так были значительно меньше. Ведь затронутая Васильевым проблема онкологии стала бездонным источником коррупции. Сколько денег списано в Дагестане якобы на дорогостоящее лечение онкологии, сложно даже представить. Достаточно сверить отчеты Избербашской городской больницы.

В ходе тщательного пересмотра всех статей расходов, заявленная Владимиром Васильевым экономия может достигнуть трети бюджета республики. При этом, лишившись сверхприбылей с расхищения федеральных дотаций, дагестанские чиновники рано или поздно, но будут вынуждены воровать лишь с доходов самой республики. Но для того, чтобы воровать с доходов, необходимо, чтобы эти доходы были. К примеру, отсутствие доступа к банальному воровству сельхозсубсидий приведет, возможно, к реальному росту поголовья скота хотя бы в аффилированных с чиновниками сельхозпредприятиях, которым они будут оказывать для этого другие формы коррупционной поддержки.

***

Говоря о сельском хозяйстве нельзя не отметить, что упомянутые в ходе прямого эфира разговоры об отсутствии рынков сбыта дагестанской сельхозпродукции давно пора приравнять к саботажу и вредительству. Наши прилавки завалены привозными сельхозпродуктами. Сыро-молочная продукция к нам поступает уже не только с Кубани, но из КБР и КЧР. Эти республики завозят к нам и консервы, и другие продукты питания. Даже яблоки у нас ведь зачастую привозные. Поэтому и цены на них порой выше, чем в Москве, откуда их к нам везут. А раз так, то может дело не в рынках?

Дискутировать в республике нужно о многом. Создавая журналистский клуб, который еженедельно обсуждает наиболее острые проблемы республики, я пришел к выводу, что такие клубы нужны во всех сферах. Журналисты должны обсуждать слабые стороны информационного освещения событий в республике, врачи должны обсуждать проблемы здравоохранения, строители – качество бетона и арматуры. Главное, чтобы такое обсуждение было организовано и велось самими врачами, журналистами, строителями, а не чиновниками, которые в очередной раз превратят дискуссию в дежурную профанацию. Говорить с народом крайне важно. Теперь бы хорошо, чтобы и сам народ это понял. Но пока он либо выпускает гнев через социальные сети, либо безмолвствует.