129159817583

Получил недавно письмо от своего читателя, который, оказывается, у меня есть. Испытал к нему при этом какое-то трогательное чувство, почти отцовское, хотя он меня и не хвалил в своем письме вообще. Очень приятно иногда реально убеждаться в том, что публикуемое мною в газете кто-то читает. Нет, это как бы подразумевается: если текст напечатан в газете, то неизбежно хоть кто-то его прочтет. Но, когда приходит отклик от конкретного человека, приятней вдвойне.

Теймур Абдуллаев

Итак, пишет мне Владимир Иванович Левитский. Как выяснилось, он писал не только мне, но и другим. Такая вот у человека беспокойная натура! У него ко мне немало претензий почему-то, но главную он высказал в следующей фразе: «Господа, я в очередной раз столкнулся с господином Теймуром Абдуллаевым, который на страницах наших СМИ профессионально занимается ложью, измышлениями, извращением реальных событий и маргинализацией общества. Мне этот журналист был безразличен до той поры, пока он настырно не стал вещать, что русские уезжали из РД по своей милой воле». Конец цитаты. Я с почтением отношусь к любому мнению и признаю право на существование этого мнения за исключением случаев, когда реальность хотят подменить притянутыми за уши измышлениями.

Я уже писал на тему русских в Дагестане и их ухода отсюда. Видимо, был недостаточно убедителен. В 90-е годы беспредел творился на всей бывшей территории СССР. Сколько несправедливости – и пересказать невозможно! Выдавливали из стран центральной Азии не только русских, но и лакцев, к примеру, которых там было немало, больше, чем остальных дагестанцев. Были и у нас подобные примеры, но это не было массовым явлением. Подавляющее большинство людей из Дагестана уезжали не оттого, что их здесь кто-то притеснял, а потому что в центральной части России было реально проще жить. Легче было найти работу по специальности, проще было открыть свой бизнес, меньше трудностей было с решением проблем.

Что греха таить, в основном прессовали у нас чиновники фискальных и подобных ведомств. Аренда торговых и деловых площадей у нас была относительно других регионов высокой. Моя хорошая знакомая, Белла Кузьминична, рассказывала в те еще годы, что ее сын возил товары из Москвы в Сибирь, а не в Дагестан, потому только, что это было проще и выгодней, а вовсе не из-за криминального рэкета. Сама она так и продолжает жить в Махачкале. Сын другой знакомой, Натальи, уехал в село в Тульской области, потому что там ему удалось дешево купить жилье, там была работа, а вовсе не потому, что ему было здесь неуютно. За сыном вслед и перебралась она, так как жить рядом с родным человеком естественно и комфортно. Еще одна знакомая, мать моего друга Ида Харитоновна, говорила мне в 1992 году, что ей приятно и удобно жить в Дагестане. Она имела здесь маленькую лавку и могла прокормить свою семью, но дети – два сына – отучились здесь и работали вне Дагестана: один – в Ессентуки, другой – в Свердловске. Потом они переехали в Израиль, и она поехала с мужем к детям. Кто обидел Владимира Левитского так, что он только плохое видит здесь, я не знаю. Если это и случилось когда-то, я от лица всех дагестанцев приношу ему извинения. Но, надеюсь, раз он живет в Махачкале, значит, не так уж здесь плохо.

В любом случае сегодня ситуация отличается от ситуации 90-х годов. Закон – не закон, но подобие государственного порядка у нас существует. Если не считать нерешенного вопроса с экстремизмом, то жить у нас не хуже, чем где-либо; мне кажется, даже намного спокойней. Я не знаю, сколько русских живет сейчас в Дагестане даже примерно, но, конечно, очень мало. Они изменились в изменившихся условиях, приняли для себя правила жизни национальных меньшинств. Да они сейчас и являются национальным меньшинством в Дагестане. Они стали гораздо сплоченней, чем многие из дагестанцев. В этом нет ничего плохого, это такое правило для меньшинства: чтобы преуспеть, надо держаться вместе. Русскому сегодня гораздо легче найти работу в Махачкале, чем представителям другой нации. Их охотно берут на работу менеджерами, бухгалтерами, специалистами среднего звена. Во-первых, у них репутация добросовестных работников. Во-вторых, если даргинец, к примеру, возьмет на работу русского, его скорей поймут окружающие, нежели если бы он трудоустроил своего. В-третьих, русские работники, уже имеющие работу, всегда подтянут своего соплеменника, если узнают об освобождающейся вакансии. У меня много примеров перед глазами. Не хочу приводить конкретные имена, они вам ничего не скажут.

Я хорошо знаком со строительным и ремонтным бизнесом в республике. Сказать, что русские пашут на тяжелых работах на стройках или где-нибудь грузчиками, нельзя, это будет неправдой. В чем увидел Владимир Иванович ущемление своей нации, я не пойму. Думаю, он и сам на работе шпалы или камни не таскает. Не видеть общую ситуацию такой, как ее преподношу я, может только тот, кто не хочет этого видеть. И еще раз повторюсь: общая толерантность в отношении других наций у нашего народа высока, и было бы несправедливо отрицать этот факт.