112696314743

Остановись, мгновение, ты прекрасно. Эти слова безвестного фотографа, запечатлевшего какой-то интересный момент, немецкий поэт Гете присвоил и вложил в уста героя своего бессмертного Фауста (шутка, не поймите буквально).

Теймур Абдуллаев

У меня дома есть несколько фотографий начала века. Самая ранняя датируется 1912 годом, другие – немногим позже. Немало фотографий из мастерской Абуладзе, коренные буйнакцы помнят эту фамилию. Довольно много фотографий 30-х годов прошлого века, в основном, с курортов. Люди тогда частенько ездили на всяческие курорты, не знаю, может, это только дагестанцы так шикарно жили, а остальные наши соотечественники переживали в это время всяческие «голодоморы». Есть фотография отца, где ему 12 лет, он отдыхал в пионерском лагере в Крыму, в Гурзуфе, там потом власти устроили всесоюзный пионерский лагерь Артек. А отец отдыхал там еще в 1937 году.

Отдельные фотоальбомы сестры и брата. Одноклассницы сестры, их фотопортреты. Ох, какими красивыми были девушки конца 60-х годов! Фотографы умели так их располагать перед камерой, что они выглядели лучше многих кинозвезд. Ракурс в три четверти, прическа Бабетта или Сессун. Вия Артмане или Бриджит Бардо проигрывали буйнакским девушкам тех лет. В них, в этих буйнакских девушках, чувствовался стиль и безупречный европейский вкус. Сегодняшние дагестанские девушки, конечно, такие же красавицы, какими были их мамы, но они утратили непередаваемый космополитичный шарм, который был присущ поколению их матерей и даже бабушек. Поэма Расула Гамзатова «Горянка» написана была именно об этом поколении.

Мой школьный фотоальбом, может, был не очень объемным, многие годы в нем были пропущены, но и тех фотографий, что там есть, достаточно, чтобы запустить виртуальную машину времени – свою память. Девочки-первоклашки, многие из которых уже стали бабушками. Десятилетиями я не встречаю никого из них, может быть, потому что очень многие уехали из республики. О судьбе одних ребят есть какие-то сведения, о других ничего неизвестно. Немало тех, кто уже ушел из этой жизни, или перенес тяжелые болезни. Как-то об успехах слышно меньше. Таков печальный итог. Разве только, если считать успешным того, кто стал хозяином ресторана в центре города или дослужился до полковничьих погон. Не знаю, лично для меня это не критерий успеха. Как гласит русская пословица: «Жил – полковник, умер – покойник».

С годами фотографий в каждом семейном архиве становится все больше. Если мой старший брат привез из армии обычный дембельский альбом, не знаю уж, сколько фотографий может в него поместиться, то его сын, мой племянник, после годичной службы (сейчас же ребята служат всего год) привез флешку, на которой было, упасть – не встать, 700 фотографий! Я их все себе на компьютер перекачал, но потом удалил всех, кого я не знаю и никогда не предполагаю встретить в своей жизни. Первый рывок в массовой фотолетописи людей произошел в конце 1990-х годов. Тогда появились фотоаппараты-мыльницы и технология Кодака по обработке пленочных фотоматериалов. У моей племянницы с тех лет сохранилось, по-моему, семь или восемь альбомов. Сегодня этим уже никого не впечатлишь. Цифровые изображения позволили каждому иметь бесконечно большой фотоархив. Если у меня есть фотографии, где мне последовательно полтора, три и пять лет, то сегодня мы можем не делать таких перерывов, а вести буквально ежедневную фотолетопись.

Разглядывание старых фотографий – коварное занятие. Оно чертовски затягивает. Я как раз вытащил свои старые фотоальбомы и пакеты, в которых я храню фотографии. Стал их рассматривать. Прошло полдня, а я продолжаю перебирать. Каждая фотография – это какая-то история или маркер, по которому можно высветить в своей памяти какую-то историю из своей жизни. Ту историю, которую я знаю именно со своей точки зрения. Каждый другой участник или свидетель помнит ее немного иначе, чем я. Не все моменты в жизни можно запечатлеть. И даже если осталась куча фотографий, они не могут вернуть тебя полностью в то время, передать ту теплоту. Ты никогда больше не переживешь эти чувства заново. Это было и уже не вернуть, как бы ты этого ни хотел. И появляется какая-то приятная грусть: вроде, и счастлив оттого, что было, а вроде, и грустно – этого уже не повторится. Но все остается где-то глубоко, в памяти, в сердце. Порой сидишь, вспоминаешь и впадаешь в какое-то странное состояние – ты улыбаешься и грустишь одновременно. Думаю, каждому есть, что вспомнить… Ну, а я всегда буду благодарен тем людям, которые подарили мне счастливые минуты.