14186492418

«У России на самом деле есть два верных союзника, которые ее не подведут. И это не армия и флот – это наука и образование» Сергей Станкевич

На днях мужчина-инвалид с сыном-подростком попытался посетить выставку Хасбулата Юсупова в музее им. Патимат Гамзатовой. Пока он добрался до музея, на часах уже было18:10. Дверь в музей открыл хабальского вида охранник и чуть ли не матом послал их прочь. И не верьте вы Фридриху Энгельсу, что бытье определяет сознание. Похоже, что в Дагестане это правило не работает. Даже погружаясь с головой в культурную среду, люди не становятся интеллигентнее, добрее, позитивнее. И хамло, сидящее на воротах музея им. П. Гамзатовой, еще раз напомнило о том, в каком месте мы живем.

Заур Газиев

Для того, чтобы объективнее всего описать место, которое занимает в нашем обществе дагестанская интеллигенция, было бы правильным взять три позиции и хотя бы приблизительно проанализировать, как эта прослойка людей влияла на положение дел в республике. Прежде всего речь пойдет об интеллигенции и религии.

***

Ни для кого не секрет, что рост религиозных настроений в обществе – это производная от качества образования и обрушения такого социального института, как воспитание детей в семье. Рост религиозных настроений в нашей некогда атеистической и светской республике случился как-то неожиданно и быстро. Религия в девяностые годы в Дагестане не пробивала себе дорогу огнем и мечом, она просто заполняла пустоты, которые остались после того, как ушла государственная идеология. Как ни печально это признавать, но есть огромная масса людей, которым идеология нужна в качестве нравственной опоры. Они не хотят думать или анализировать – им нужны готовые ответы на их простые вопросы. Идеология помогает им разобраться, кто свои, а кто чужие, кто друзья, а кто враги. После того как старые советские общественные институты перестали работать, произошла реинкарнация еще дореволюционных общинных традиций. А они были немыслимы без религиозного наполнения. Но религия – это очень сложный инструмент. В священных книгах можно прочитать много чего: там не только призывы к доброму и светлому, но и прямое указание к совершению убийств и насилия по отношению к тем, кто не разделяет ваши взгляды. Что ни говори, но эти тексты писались в те времена, когда толерантности как понятия вообще не существовало.

Сегодня мир иной и живет в другом алгоритме. Поэтому очень интересно, как повела себя дагестанская интеллигенция, когда религиозные проповедники в Дагестане в 90-е годы вербовали свою паству. Сумела ли она показать духовную сторону веры? Сумела ли она в годину сомнений людских направить страждущие души по доброму пути? С тех пор прошло уже 25 лет, и мы можем однозначно утверждать, что интеллигенция в отношениях народа и религии не стала самостоятельной силой. Она как будто растворилась или рассыпалась… Выяснилось, что в ней нет того нравственного энергетического заряда, который нужен для того, чтобы поднять и увлечь за собой пассионариев. Тот нравственный и духовный авторитет, который заработали наши корифеи культуры, оказался просто бесполезен и неприменим для изменившихся обстоятельств. Поэтому этот авторитет и не был израсходован на то, чтобы показать людям благородные стороны веры. А между тем религия очень жестко делила Дагестан, предлагая людям новую систему ценностей. Как бы это ни было неприятно признавать, но интеллигенция самоустранилась, молча наблюдая со стороны, как наши люди звереют и оскотиниваются. Я не помню никого, кроме профессора Шамова, кто стал бы громогласно осуждать мракобесие, когда под прикрытием религиозности звучали призывы к убийствам, насилию и свержению государственного строя. В течение трех лет ситуация развернулась на прямо противоположную. И теперь уже клерикалы были в подавляющем большинстве. Телемарафон «Дорога в рай» многим открыл глаза, только значительно позже…

Как же проявила себя интеллигенция в противостоянии двух религиозных течений? Не было ни одного примиренческого шага, ни одного призыва к миру! Не было ни одного мероприятия, ни одной публикации в государственных СМИ (там, где обычно публикуются коллективные письма интеллигенции), которая хоть как-то обсуждала бы гражданский конфликт в нашей республике. И уже бессмысленно говорить о серьезном анализе того, почему мы оказались в этих проблемах.

А между тем люди умственного труда, позиционирующие себя как национальная интеллигенция, растосовались по национальным движениям и убеждали своих соплеменников, как хороши их нации и как плохи все остальные. Давайте вспомним, как знаменитые поэты, шоумены, художники пели дифирамбы откровенным бандитам и ездили к ним на поклон.

Не помню я также интеллигенцию, осуждающую от собственного лица теракты или вытаскивающую заблудшую молодежь из леса. Не помню и осуждения по поводу убийств милиционеров. Помню торжественные юбилеи, куда каждый раз звали и зовут одних и тех же поэтов и писателей, помню весь пафос этих мероприятий, но не помню конкретной работы.

***

А теперь вопрос: почему так произошло? На мой взгляд, дело в том, что в какой-то момент мы столкнулись с тем, что национальная культура умерла. Давайте скажем себе правду: нет больше даргинских писателей уровня Ахмедхана Абу-Бакара, та же самая ситуация у других народов. Исключение, как мне кажется, составляют аварцы и отчасти кумыки, у которых пока еще есть молодое поколение творческой интеллигенции. У остальных с этим беда. Старые интеллигенты противостоять вызовам нового времени не могли – они вообще не понимали метафизику того, что происходит. Молодого поколения интеллигенции не появилось. Проблема не только в засилье стариков и в невозможности пробиться через частокол людей преклонного возраста, проблема в том, что исчезает читающий класс. Исчезают потребители и заказчики того, что производит интеллигенция. Не имея возможности издавать книги, продавать картины, зарабатывать на хорошей музыке, пиариться, конкурировать друг с другом, мы увидели, как вдруг молодые люди стали самореализовываться в иных областях. Вот и выходит, что интеллигенция, в советском понимании этого слова, заканчивается, а новой авторитетной творческой молодежи на этой поляне не выросло.

Надо сказать, что и в остальной части России вымирание старой советской интеллигенции шло теми же темпами, но ей на смену приходил креативный класс с новыми смыслами, идеями, проектами. В Дагестане же этого не произошло. Творческий человек молодого возраста в Дагестане – изгой. А как же иначе можно назвать людей, которые работают на 5-7 или 10 тысяч рублей. Поэтому любой, кто чувствует в себе хоть какие-то силы и у кого есть деньги на билет до Москвы или Питера, убегает из Дагестана. А еще получается, что сегодня современный пишущий автор – это прежде всего журналист! А как у нас в этой области – всем хорошо известно. Я знаю только двух журналистов, которым у нас вручали государственные награды – это Алик Абдулгамидов и Ильман Алипулатов. Полагаю, что награды заслуженные, но они даже не пишущие журналисты – они из другой области. А Союз журналистов Дагестана – это уже давно клуб личных друзей Али Камалова. Сказать, что на них пролился дождь из наград и поощрений – тоже не скажешь. И уж точно не сравнишь с тем, как у нас награждают спортсменов.

Когда в республике в последний раз журналистам давали квартиры, премии? Когда поощряли за честную позицию, за работу, которую они делают для общества? Не помню! Но помню унижение и ненависть, через которые проходил практически каждый из моих коллег. При всем том, что на новом креативном классе лежит функция не только информирования, но и просвещения наших сограждан. Один видеоролик с призывом к чему-то доброму и светлому могут посмотреть миллионы, однако даже очень хорошую книгу сегодня одолеет от силы один процент населения. Повторюсь, сегодня главной общественно-полезной функцией креативного класса является просвещение. И людям, отвечающим за политику, важно эти вещи понимать и поощрять. И уж точно не относиться к этому так, как относятся к креативному классу на РГВК. «Кому не нравится, могут уходить. Я никого не держу!» – это лозунг нынешнего гендиректора РГВК Магомедбека Ахмедова. Учитывая, сколько талантливых людей за последний год выдавлено из вверенной ему телекомпании и сколько ходят под соблазном написать заявление об уходе, понимаешь, что он свое слово держит. Сегодня РГВК «Дагестан» стал адом для талантливых людей и раем для персонажей, которые годятся только на хоум-видео. На предложение показать еще раз серию антитеррористических программ заместитель гендиректора РГВК М. Махатилов отвечает, что повторы РГВК не показывает и что антитеррористический и просветительский контент РГВК сегодня не интересен. Учитывая, что на РГВК сейчас просто засилье религиозных программ, то нет ничего удивительного в том, что для просвещения там появляется место, только если глава республики лично позвонит и даст указание.

***

Самое печальное в недолгой истории дагестанской интеллигенции – это то, что сейчас все ее даже самые благородные порывы бесполезны. К сожалению, ее авторитет невысок, за последние годы она либо обнищала, либо дискредитировала себя скандалами и склоками. У нее нет той аудитории, что была раньше. Если она и создает интеллектуальный или нравственный продукт, то донести его до потребителя у нее получается с трудом. Мир говорит на другом языке. Да и в наших дагестанских приоритетах нет такого понятия, как благородный человек. Мы восхищаемся этим качеством только как исключением, а не как идеалом, к которому нужно стремиться. Может, поэтому так вышло, что ни интеллигенция, ни креативный класс не стали у нас властителями дум. Даже если у кого-то из этой прослойки есть понимание того, чем бы она сегодня могла быть полезна Дагестану.

***

Я не сторонник того, чтобы закидывать людей обвинениями, но выходит, что интеллигенция проморгала очень важный этап взросления своего народа и не сумела отстоять важные жизненные ориентиры. Она не сумела быть нужной. Она не выработала правил взаимоотношений в обществе, не предложила обществу поведенческих стандартов. Будучи искусственно выращенной, кабинетной, она не выдержала испытания временем и тихо переживает свое умирание или качественное перерождение. О других аспектах взаимоотношений интеллигенции и дагестанского общества – в следующих номерах еженедельника «Свободная Республика».