86152710741

Взять интервью у первого лица – это не только журналистская удача, но и знак того, что человек доверяет вам свои мысли, которые будут журналистом правильно поняты и истолкованы. Поэтому, когда в редакцию «Свободной Республики» позвонили из пресс-службы главы Дагестана и сообщили, что на просьбу об интервью получен положительный ответ, мы не могли дождаться «окошка» в расписании Рамазана Абдулатипова, чтобы задать хотя бы часть тех вопросов, которые присылают читатели нашей газеты. Пришел срок, и к назначенному времени мы уже сидели в приемной. Еще две-три минуты ожидания, и вот я в кабинете главы республики…

Заур Газиев

– Дагестан – это клубок системных проблем. Какие-то из них исторически обусловлены, какие-то проблемы федерального уровня, есть ментальные, экономические, политические, государственного устройства и т.д. За решение каких вы взялись в первую очередь и почему?

– Если говорить о задачах, которые стояли передо мной, то прежде всего нужно было полностью обновить источники развития, провести их анализ. Многое не работало. Падение в промышленности и сельском хозяйстве составило после развала Советского Союза более 75 процентов. И все эти годы не было конкретных, пошаговых программ. Дагестан долго топтался на месте. Нам нужно было перейти к системному управлению, более разумному и последовательному анализу состояния конкретных сфер экономики. Люди, которые работали до меня, тоже были опытными руководителями, государственниками. Но передо мной стояла другая задача, и для ее решения потребовались новые подходы.

С помощью специалистов мы разработали пошаговые программы. Прежде всего я перешел на так называемое проектное управление. Сейчас, спустя два года, можно утверждать, что научить людей работать систематически, в соответствии с проектом, – непростая задача. И в первую очередь потому, что нужно, чтобы человек понимал и разделял ваши принципы и подходы к решению этих задач. Я всегда говорю: «Давайте сначала определимся, какую задачу мы ставим, какие ресурсы у нас есть, кто это будет выполнять». У меня даже есть такой термин, который применяют многие, – «управлять результатом». До сих пор, ежемесячно, мы с председателем правительства республики анализируем каждый проект. По каждому направлению есть конкретные проекты, и мы прослеживаем, как они исполняются.

– А можно сейчас говорить о промежуточных результатах этой работы?

– По развитию АПК и промышленности многое удается. У нас хорошие результаты по темпам, динамике развития – мы даже на передовых позициях в Российской Федерации. Достаточно, я считаю, успешно работаем по проекту «Человеческий капитал» в гуманитарной сфере, потому что культура, образование, здравоохранение, может быть, более понятны и близки мне. Возьмем, например, профтехучилища: ни в одно из них невозможно было зайти: все приватизировали, присвоили, раздали, все утопало в грязи, а деньги получали огромные. Сейчас мы наводим порядок, из 32 училищ оставили 22, и я считаю, что туда уже можно заходить.

Или, к примеру, Институт повышения квалификации учителей в Махачкале. Туда приезжали учителя из районов, покупали справку о повышении квалификации и уезжали обратно. Можете себе представить: учреждение, созданное для того, чтобы наша система образования становилась эффективнее, просто не работало! И это притом, что мы все понимаем, насколько проблемной является эта отрасль. Кстати, на днях (13 мая) в республике побывал руководитель Рособрнадзора, он сказал, что лучшего и более эффективного института повышения квалификации в России практически нет: за прошлый год там переобучили 10 тысяч человек! Директор Шахрудин Шахов – добросовестный и честный человек. В половине школ республики мы внедряем проект «Школа будущего». Сделать это без подобной работы в Институте усовершенствования учителей было бы проблемно! В республике более 500 школ работали без лицензии на образовательную деятельность. Сейчас их осталось 122, все должны получить лицензию. Так что наводим порядок.

– Как вы оцениваете сегодня ситуацию в области культуры и высшего образования? Для вас эти сферы всегда были предметом особого интереса и заботы.

– Начну с того, что еще недавно самыми грязными, запущенными в районных центрах были как раз дома культуры. В Московском университете культуры и искусств мы разработали проект создания центров традиционной культуры народов России, что для республики пришлось очень кстати. Мы разработали программу внедрения этой практики на три года; нам в этом плане очень помогло то, что президент России объявил Год культуры. Мы активизировали работу, и к концу 2014 года во всех муниципальных образованиях, как отчиталась министр Зарема Ажуевна Бутаева, были созданы такие центры. Где-то это было сделано более удачно, например, в Левашинском, Агульском районах, городе Кизляре; в то время как в Тарумовском, Ногайском районах – чисто формально. Над выправлением положения в этой сфере мы сейчас работаем. Убежден, нам надо прежде всего навести порядок в культуре и образовании. Чему учат, что поют, какие нормы, стиль рекламируют деятели культуры, как они себя ведут на сцене – тут все важно.

По вузам тоже была похожая ситуация. Было 62 филиала вузов, в том числе московских, которые фактически занимались продажей дипломов. Сейчас мы вынуждены закрыть около четырех десятков филиалов. Прокуратурой республики под руководством Рамазана Шахнавазова была проведена проверка всех учреждений, по каждому из них есть толстая папка документов. Эта работа проделана совместно с Советом ректоров во главе с Тагиром Исмаиловым и Министерством образования и науки РД под руководством Шахабаса Шахова. Все материалы переданы в Министерство образования и науки России для принятия мер. Мы постепенно ликвидируем эти филиалы и укрепляем свои вузы, поскольку состояние дел, например, в медакадемии, сельхозакадемии, педуниверситете, конечно, требует улучшения.

– Какой из наших старых вузов вызывает наибольшее беспокойство?

– Как уже говорилось, очень важно, кто нас учит и кто нас лечит. Когда я бываю в районах и спрашиваю, почему среднее образование в горах находится в таком плачевном состоянии, мне отвечают, что присылают таких учителей! Когда интересуешься в вузе, почему так сложилось, говорят: потому что к нам присылают плохих учеников. Получается какой-то заколдованный круг. То же самое по ЕГЭ: это был показатель состояния нашего образования, когда все обманывали друг друга! Без стыда! И все чувствовали себя комфортно, не считая того, что детей портили, отнимая у них будущее. Надо сказать, что, несмотря на наличие профильных вузов, найти квалифицированного специалиста, чтобы назначить его руководителем того или иного управления в моей администрации, оказалось проблемой! Долго искал специалистов в области промышленности, но пришлось ограничиться теми, кто работает в самом ведомстве. К сожалению, по АПК до сих пор не нашел! А ведь вузы ежегодно выпускают специалистов. Если нам удастся по импортозамещению хотя бы немного выйти на более высокий уровень, то в этой сфере у нас уже нет управленческих кадров. Возможно, придется приглашать. Может быть, даже не из Москвы, а из-за границы. Подобное состояние надо преодолеть, и мы уделяем особое внимание переподготовке кадров. Для этого мы создали Дагестанский кадровый центр при техническом университете во главе с опытным человеком – Такибат Алудиновной Махмудовой.

– А что вас заставило взяться за наведение порядка и чистоты в наших городах и поселках? Ведь, казалось бы, есть много других, более насущных проблем…

– Вы не совсем правы! Никакие проблемы не будут решены там, где грязь и мусор на каждом шагу! Дагестан я знаю хорошо, ежегодно проводил время с семьей в родном ауле. Обыкновенная грязь, антисанитария везде – начиная с аэропорта, вдоль дорог, по городу Махачкале. Я каждое утро, в 8 часов, звонил бывшему мэру города и говорил: вот я сегодня проезжал по гроду и видел много мусора. И надо отдать должное – в этом месте убирали. Но на следующий день еду по другой дороге – та же грязь… Сегодня мы наводим порядок в городе: в приморском парке, парке им. Ленинского комсомола, провели освещение на площади, обновили фасад и вход в мэрию города. Создали Дом дружбы с современными удобными помещениями для официальных мероприятий. А где мы раньше заседали? В подвале Национальной библиотеки или в Русском театре. А где награждали людей? Закрывали проход в Народное Собрание на первом этаже и там проводили награждение.

Все это нужно было исправлять. Мы же республика! И сегодня многое уже сделано, несмотря на непонимание, злорадство и объективные трудности. Я еще раз говорю спасибо тем, кто с пониманием и терпением относится к тому, что мы делаем. Я знаю, что людям хочется, чтобы вот сегодня было все – здесь и сейчас. Понимаю, что людям надоели обещания. Надо сегодня дать человеку хоть какую-то надежду, чтобы он видел: что-то делается, мы заинтересованы в том, что станет лучше. Я, конечно, каждый день просматриваю, кто и что пишет на различных сайтах; ежедневно на страницах газет пишу поручения, потому что, когда ты в кресле руководителя, тебя от мира как бы закрывают… Но наблюдателей очень много, творцов крайне мало.

– Как бы вы могли прокомментировать тему кадрового голода, когда речь идет о назначениях на высокие знаковые должности? Как вы восполняете эти пробелы? В каком случае доверяете людям и не вмешиваетесь, а в каком – принимаете меры?

– Несмотря на то что вы сейчас задали как будто бы простой вопрос, он поднимает целый пласт проблем. Допустим, заместитель председателя правительства – специалист того или иного направления, в отличие от меня. Но у меня есть жизненный опыт, и я понимаю, хотя бы в общих чертах, как и что нужно делать. Но когда мне приходится два года человеку объяснять, какие действия ему следует предпринимать, то, согласитесь, это уже неправильно. Ведь это он должен мне объяснять и помогать управлять. Поэтому, когда вице-премьер Шарип Шарипов показал первые результаты, когда только появились подвижки по аграрному комплексу, это было главной причиной моей радости! А еще и поводом для понимания: в выборе его кандидатуры я не ошибся. Управление отраслями – огромная работа. К примеру, глава Минпромторгинвеста Юсуп Умавов в течение года только «подступался» к целому ряду вопросов. Но, думаю, успех будет. Активно работать начали министры Набиюла Карачаев, Малик Баглиев, Муса Мусаев, руководитель Антикоррупционного управления Ибрагим Ибрагимов.

– Наверное, тем, кого вы назначаете, сложно с вами работать?

– Повторюсь, я предложил людям новые системные подходы. Но они привыкли управлять при социализме, когда все было под рукой. Был Дагснаб, Минфин, Госплан и т.д. Сейчас надо управлять по-другому, нужно умело проводить государственную политику в той или иной конкретной области; поэтому ряд сфер до сих пор не дали своих результатов.

– Есть ли вещи, которые за это время у вас, к сожалению, не получились, несмотря на затраченные усилия?

– Я организовал Комитет по рыбному хозяйству, потом создал управление, сменил в качестве руководителей двух-трех человек. Но, к сожалению, воз и ныне там, если не считать отдельных энтузиастов. Я и сейчас думаю, куда передать рыбное хозяйство. Это один аспект проблемы, но есть и другой: мы живем на берегу моря, а рыбой «не командуем». Зачем держать в федеральной собственности то, чем эффективно не управляют? Можно было хотя бы получать с этого налоги.

Два года я потратил на то, чтобы самому понять состояние многих отраслей. А еще мне важно, чтобы меня поняли: что я хочу сделать, чего добиваюсь – честно и открыто. Я вижу, что на уровне министров, глав администраций уже есть какой-то перелом. Однажды я рассказывал своему другу: сделал то и это, но обратной реакции никакой! А он мне отвечает: «Рамазан, но не все же понимают, что ты делаешь. Людей годами обманывали, им трудно поверить, что власть хочет работать по-другому». Все штампы в адрес дагестанских начальников всех мастей применяют ко мне автоматически! Они считают, что если человек пришел во власть, то, значит, он должен обманывать и воровать. Но у меня другое миропонимание, другое образование, другой жизненный опыт! Может быть, и правильно, что в республику пришел философ, потому что очень важно было выработать философию развития Дагестана на ближайшее десятилетие, влиять на сознание людей, на культуру. Я много раз это говорил, скажу и сейчас: многое из того, что я делаю, принесет плоды в будущем! Это будет работать на следующие поколения.

– Рамазан Гаджимурадович, что вам кажется неправильным в характере дагестанской власти?

– У нас много проблем, но самое нехорошее – это традиция управлять отложенными конфликтами! К примеру, годами откладывали решение проблем Ауховского района и переселения лакского населения, что планировалось завершить в 1998 году, вопросов прикутанных отгонных земель и пастбищ, строительства дорог в горные районы, развития экономики горных территорий и так далее… А я не хочу ничего откладывать, хоть и понимаю, что всего сделать не успею. Но необходимо обозначить конкретные этапы решения этих вопросов! Когда я возглавил республику и стал приглашать к себе руководителей районов и городов, то обнаружил, что, например, у человека, который 15 лет работал главой района, ни разу никто не спросил о показателях, индикаторах, о том, чем он занимается. Полтора года ушло на то, чтобы научить людей докладывать о проделанной работе. Самым удручающим было то, что руководители районов и городов прекратили заниматься экономикой, системой образования. Даже глава Тляратинского района, когда я приезжал туда из Москвы, оказывался то в Германии, то в Эмиратах; получается, я сам бывал в районе чаще, чем он.

Подобное положение дел мы постепенно меняем. У нас по закону сложная процедура освобождения руководителя органа местного самоуправления от его обязанностей, сейчас мы отработали законодательство, согласно которому у нас появятся, наконец, определенные механизмы и рычаги влияния. Раньше ведь как было: пока человека не посадят, его не снимешь; сейчас этот вопрос регулируется. Когда мне говорят про какого-то главу: «он же опытный человек», я на это часто смотрю с недоверием. Это не активный опыт, который, мне кажется, как раз и мешает преобразовать состояние дел в Дагестане. Но сегодня в республике много активных руководителей: Магомед Шабанов, Юрий Исмаилов, Осман Абдулкеримов, Даниял Шихсаидов, Рамазан Малачилов, Андрей Виноградов, Юсуп Магомедов, Саид Юсупов и другие.

Продолжение в следующем номере

 

Окончание. Начало в предыдущем номере (№ 21 (482)

– Махачкала уже почти два года живет с приставкой «и.о. мэра». Кого вы видите сегодня в качестве руководителя дагестанской столицы и почему сделали именно этот выбор, а не какой-то другой?

– Самое главное, чтобы это был человек, понимающий, чего хотят махачкалинцы, и, соответственно, чего добиваюсь я! И человек, который сможет открыто сказать, какую цель он преследует. Мы же делаем одно дело! Прежде всего я хочу, чтобы столица была местом, комфортным для проживания людей и их отдыха. Поскольку 90 процентов дагестанцев переехали в город из сел и районов, у нас нет городской культуры. Город – это большие общественные пространства, самостоятельная культурная жизнь, соединение разного в едином целом. Во многом это отвечает духу нашего дагестанского дома, где все разные, но мы вместе! Если этой культуры не будет, никакой мэр не поможет. В обустройстве города другие законы, нежели в обустройстве села, где все друг друга знают и за все отвечают. Здесь другая система, некоторые даже своих соседей не знают, поэтому нужны другие механизмы. Магомед Сулейманов – опытный и энергичный человек, но у него пока нет команды, нет четкого понимания программы действий.

Столица Дагестана должна инициировать наиболее прогрессивные формы хозяйствования: экономического, промышленного развития, обслуживания населения, образовательной деятельности, здравоохранения и так далее. Столица должна быть примером для всей республики. Надо к этому идти. Во главе города должен быть человек активный, грамотный, доступный, говорящий на одном языке с городом, населением, со мной. А еще это должен быть человек, который может собрать команду профессионалов, так как городское хозяйство очень сложное. К примеру, на днях дал задание Абдусамаду Гамидову и Рамазану Алиеву обсудить приоритетные проекты развития в мэрии – так они их обсуждали с 5 до 11 часов вечера! Вопросов по Махачкале накопилось очень много! И администрация города пока еще недостаточно вникает в смысл своей работы.

Но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что мэром Махачкалы будет тот человек, которого изберут депутаты, а депутатов выбирают горожане. Очень надеюсь, что это будет человек, который сегодня со мной работает, так как грамотных людей, специалистов надо беречь. Мы сформулировали 7 первоочередных задач, которые кандидат на пост мэра должен решить в городе: от его обустройства до расчистки мусора. Только после этого можно выставлять свою кандидатуру. Эти задачи решаемы, ресурсы для этого есть. Мы будем исходить из эффективности работы мэра и из тех программ, которые предложат другие кандидаты, желающие занять эту должность. И в эту сферу не надо вмешиваться людям, даже «крутым» и авторитетным (в старом смысле этого слова), но не владеющим технологиями управления городским хозяйством.

– Мы стоим накануне городских выборов. Понятно, чем сейчас должны заниматься кандидаты. А как вы готовитесь к этим выборам?

– Методов, которыми люди приходили к власти лет 10 назад, не будет. Сейчас мы выбираем депутатов трех районов города, из представителей которых будет состоять городское собрание. Я всем сказал: денег не берем, избирайте нормальных людей в депутаты. То же самое будет и на выборах в Народное Собрание в следующем году: мы уже изучаем списки и не пустим туда людей, замешанных в экстремизме, сотрудничавших с террористами, задействованных в коррупции. Я подключаю ФСБ и МВД, так что всех депутатов проверят, а потом люди сделают свой выбор. Еще раз подчеркиваю: за деньги или через запугивание теперь в Дагестане должность никто не займет! Этого не должно быть и не будет!

У меня сегодня несколько кандидатов на должность мэра. На первом месте – Магомед Сулейманов, он сегодня работает, мы заинтересованы, чтобы он состоялся как мэр и чтобы у него было с чем идти к людям. До этого был Муртузали Рабаданов – он решил задачи своего периода. Нам было важно после Саида Амирова поставить интеллигентного человека, ученого, чтобы показать, что нужно идти другим путем. Сейчас у власти человек с опытом работы в Избербаше, в руководстве республики. Но, в любом случае, все кандидаты должны владеть современными технологиями управления городским хозяйством. До выборов нужно представить варианты решения основных задач в городе.

Мы год потратили, чтобы купить автобусы, а ведь заявку можно подать по Интернету – все быстро пришлют. Я за год был вынужден отодвинуть от аукциона две-три группы, которые хотели заработать, просили чуть ли не до 100 миллионов откатов. У нас сейчас и другая проблема – некого назначить министром транспорта: прежние, вроде грамотные люди, оказались замешаны в коррупционных связях, и мы от них отказались.

В следующем году необходимо пополнить парк троллейбусами. Нужно обязательно найти на это деньги, потому что речь идет о восстановлении нормального функционирования общественного транспорта. Задача всех властей – оказать качественные услуги населению, об этом нельзя забывать.

– Совсем недавно вы совершили с и. о. мэра Махачкалы инспекторский обход некоторых объектов. Каковы ваши впечатления от увиденного?

– Я уже во второй раз обхожу вместе с мэром приморский парк: кое-что уже сделано, в частности, построен шахматный клуб. Но посмотрите на состояние гостиницы «Каспий», вокруг разруха и грязь. Везде надо наводить порядок! Работа вокруг Аварского и Кумыкского театров уже дает результаты. Еще мы хотим восстановить филармонию; возможно, до сентября успеем сдать современный музейный центр; вырисовывается картина Театра поэзии.

Есть очень многое, что можно и нужно сделать в городе Махачкале. Вы, наверное, видите, что мы принимаем меры к тому, чтобы большую мечеть все-таки построить за городом, чтобы не перегружать его по пятницам.

– Сегодня в мире мы видим, как люди приходят к осознанию зла, которое несет в себе религиозный фанатизм. Многочисленные теракты, уничтожение памятников культуры, публичные казни… Всем известно, что на стороне ИГИЛ сегодня воюют и наши земляки. Для молодежи стало каким-то особенным «шиком» уехать воевать в Сирию. Рамазан Гаджимурадович, у вас нет ощущения, что при всем уважении к религии у нас в Дагестане явно перебарщивают с религиозной пропагандой?

– До того, как я возглавил эту республику, и я думал о том же: нет ли перебарщивания с религией? Глубоко изучив ситуацию в этой области, я убедился – нет! И, более того, убедился, что благодаря в том числе и религии нам удалось переломить сложную ситуацию в Дагестане. Прежде всего – в идеологическом плане. Сегодня основу дагестанского духовенства составляют очень подготовленные и ответственные за судьбу республики люди. Те, которые находятся в рядах ИГИЛ и воюют в Сирии, – люди заблудшие, имеющие серьезные проблемы с законом. Они ушли туда в основном из-за того, что им не было и нет места в Дагестане. Надо иметь в виду еще то, что многие из них выехали воевать в Сирию не из Дагестана, а из других регионов России, где проживают постоянно.

В советский период религия официально не признавалась и занимала очень узкое пространство по сравнению со светской составляющей в жизни общества. Сейчас уже другое время. Люди другого уклада, воспитания, без коммунистической идеологии. Общество формировалось без навязанной сверху идеологии. Она тоже привела к большим трагедиям и экстремизму, я не говорю «исламскому» – антиисламскому экстремизму и терроризму, когда величайшие идеи священного Корана использовались для того, чтобы свергнуть государство, убивать людей по причине их инакомыслия, чего не должно быть ни в одной религии.

Сегодня мы видим, что перебор с околорелигиозной составляющей в нашей жизни есть. К сожалению, однажды после прихода к руководству республикой мне уже пришлось говорить, что Дагестан посылает в другие регионы два своих главных «продукта» – коньяк и экстремистов. Поэтому мы активизировали работу с муфтиятом. Муфтий Дагестана разумный человек, с ним нам очень повезло. Хорошо помню я и Саида-Афанди Чиркейского – это был очень чистый, искренний человек, однако его убили. И какие бы идеи ни пропагандировали люди, его погубившие, я не считаю их мусульманами. Нам надо долго молиться, чтобы смыть наши грехи. Это одна из самых трагических страниц в истории Дагестана, когда людей, призывающих к миру, убивают.

Даже алимов салафитского течения, которые есть в Дагестане, я по вечерам по одному приглашал к себе на ужин. Приглашал на ужин и тарикатских деятелей. Долго говорил с каждым из них по отдельности, лицом к лицу. И, лишь выяснив их позиции, собрал всех вместе. В результате такой точечной работы мы подошли к какому-то диалогу. А эти люди были не только из Махачкалы, некоторых мы даже из-за заграницы приглашали сюда для беседы.

Вместе с муфтием была проведена очень деликатная работа по аттестации имамов мечетей, преподавателей медресе, а сейчас мы завершили работу по созданию Дагестанского гуманитарного института, где должны готовиться специалисты в области теологических дисциплинах. При этом мы ставим задачу, чтобы студенты этого вуза получали и гражданскую специальность.

В нынешних условиях светское пространство было чрезвычайно сужено. Как-то, лет 10 назад, меня спросили: как дела в Дагестане? Я тогда ответил: в Дагестане таковы дела: одни оголяются, а другие закрываются и уходят в фанатизм. Все-таки нам надо максимально усилить просветительскую работу!

Кстати, большая польза – в просветительской работе – от контактов и встреч представителей дагестанского духовенства с признанными в мире богословами. Ситуация в республике в последнее время изменилась в лучшую сторону.

Мы создали историко-просветительское общество, представителей которого раз в месяц направляем в районы и города республики с лекциями.

И еще мы договорились с муфтием, что один раз в месяц, в пятницу, в мечети должна быть проповедь, в том числе и по вопросам, которыми мы занимаемся: очищение, культура и образование. Об этом надо говорить. Сказано ведь: «Аллах любит чистых людей».

– К чему, на ваш взгляд, ведет то, что религиозное начинает вытеснять светское?

– Что такое сужение светского пространства? Это означает сужение российского научного цивилизационного пространства. Поэтому эти вещи надо расставлять по своим местам, и в этом плане мы проводим большую работу. Более того, мы даже пришли с муфтием к очень важному выводу: в Дагестане уже построено достаточное количество мечетей, теперь надо, чтобы в эти мечети приходили люди, которые, помимо религиозных убеждений, одновременно считали бы себя и гражданами Российской Федерации. Судите сами: государство обеспечивает общество дорогами, электричеством, газом. Но находятся люди, которые все это получают, а потом стреляют в спину представителям государства. Это ненормально. Мы готовы к диалогу с самыми разными людьми, но при этом не потерпим никакого заигрывания с экстремистами и террористами. Мы будем работать в самых разных направлениях, будем исследовать и анализировать. К примеру, почему произошло так, что школа и вуз оказались несостоятельными перед этой проблемой? Почему их авторитет так сильно упал?

Вера – это личное дело человека. Я считаю себя мусульманином и стараюсь исполнять положенные мусульманину культы. Но я – глава республики, где, помимо мусульман, живут еще христиане, иудеи… По роду своей работы и по зову сердца я должен уважать всех моих сограждан. Я должен одинаково относиться к представителям всех религиозных общин, которые есть в Дагестане. И это я не сам придумал, а взял из исторического опыта некоторых мудрых правителей Дагестана. Мы должны относиться с уважением к верующим людям. Моя мама была исключительно верующим человеком, мой дедушка был муфтием семи земель в горных районах. Я из религиозной семьи. Но не меньшее место в моей жизни занимают наука, образование, культура, живопись, музыка, литература…

– А не противоречит ли эта позиция вашим религиозным убеждениям?

– Пророк (с. а. в) говорил: «Бойся невежественных, от них все наши беды»; именно так фанатиков оценивал сам Мухаммед (с. а. в.). Поэтому нужно очистить мечети, очистить сознание людей от фанатизма и невежества, от однобокого, узкого понимания великих учений и великих откровений самого Корана. Я часто удивляюсь: у нас десятки тысяч учителей, десятки тысяч врачей, медиков, получающих государственную зарплату. Почему они не защищают светскую культуру и государство? Здесь предстоит огромная работа.

– Рамазан Гаджимурадович, когда вы говорили о том, что освободили людей от рабства, я понимаю, что это слова, которые не надо понимать буквально, но что, все же, имелось в виду?

– Конечно, вы правы – это фигура речи. Попробую объяснить ее содержание: я освободил тех, кто захотел быть свободным от своих страхов, заблуждений, от необходимости ломать себя для того, чтобы занимать приличное место в обществе. Я предложил людям изменить общество, культурный фон, отношение к делу, к своей земле. Конечно, были и те, кто оставался свободным даже в самые трудные времена, кто не становился рабом ради должности или теплого места под солнцем, кто оставался достойным дагестанцем и гражданином. Вы, наверное, понимаете, что такое полная зависимость от другого человека только из-за того, что он занимает какую-то должность и у него 20 человек подручных. Ведь это длилось десятилетиями! Вижу, что в Дагестане у некоторых людей сложился инстинкт заложника, когда человек уже не хочет выходить из этого состояния, говоря: «Оставьте, не трогайте, я уже привык к нему, пусть он издевается еще». Вы же помните, как люди, работавшие даже на высоких должностях, бежали из республики от страха и не приезжали сюда, боясь, что их убьют. Сегодня, слава Аллаху, они ожили и даже критикуют меня. Это хорошо.

Фанатизм – это тоже признак рабства. Мусульманин в соответствии со священным Кораном должен быть свободным человеком. И должен сам отвечать перед Аллахом. У Магомеда Ярагского, по идеологии мюридизма, ни один дагестанец ни перед кем не должен склонять голову, кто бы там ни был, тем более перед врагами.

Воспитание, образование, государственная деятельность, пресса – все это должно быть направлено на укрепление человеческого достоинства. Если унижают человеческое достоинство, если человека держат в рабстве, то, значит, будут трагедии. Должна быть свобода, которая обеспечивает и свое достоинство, и достоинство человека, который рядом с тобой.

Я по-человечески один раз говорю, второй раз и даже третий раз проявляю терпение. Но бывает, что до некоторых «доходит» только после того, как услышат крепкое словцо. Это тоже признак рабства!

У нас же говорят: хорошего коня достаточно один раз подстегнуть, хорошему человеку достаточно один раз сказать, и он все поймет. Когда мы говорим о рабстве, то это проблема невежества, проблема бескультурья. Мы должны жить в современном обществе, быть свободными людьми, высказывать свои мнения. И не только критические, но и конструктивные. Дагестанцы всегда были свободными людьми вольных обществ!

– В последнее время вы несколько раз подробно и положительно отзывались о Магомедали Магомедове. Вы участвуете в подготовке к празднованию его 85-летия. Почему вы это делаете? Вы – люди разные, на определенных этапах даже конкурентами были. Что-то изменилось?

– Во-первых, определение «в последнее время» не подходит. Я всегда к Магомедали Магомедовичу относился с уважением, но при этом всегда имел свое мнение и сохранял свое «лицо» рядом с ним. Во-вторых, он неоднократно в трудные времена меня поддерживал в Москве. Я, занимая федеральные должности, ходил вместе с ним по министерствам и ведомствам, чтобы для Дагестана что-то сделать. Все эти годы, будучи где-то и конкурентами, мы всегда тесно сотрудничали, я никогда не действовал за его спиной.

С уважением отношусь и к Магомедали Магомедалиевичу, и Магомедсаламу Магомедалиевичу…У Магомедали Магомедовича всегда были воспитанные дети. Я хорошо знаком со всей семьей и часто захожу в этот дом. Сегодня, конечно, можно сидеть и думать: я бы тогда поступил так или иначе… Очень трудно сейчас сказать, кто бы и как поступил на его месте в те тяжелые периоды. Это – мудрый и мужественный человек. Наверное, и у него есть свои слабости, недостатки, но он обладает высоким уровнем государственного мышления. И поэтому мы будем широко отмечать 85-летие человека, который очень много сделал для того, чтобы сохранить Дагестан в составе Российской Федерации. Мы не забываем и других выдающихся дагестанцах. Мы отмечаем 75-летие Муху Гимбатовича Алиева, 80-летие Магомеда Юсуповича Юсупова – наших авторитетных и мудрых людей. Но Магомедали Магомедович среди всех руководителей в новейшей истории республики все-таки занимает главное, основное место. И в моей судьбе тоже. Надо заимствовать позитивный опыт старших и идти вперед, обновляя и очищая Дагестан, достигая новых высот в государственном и в культурном строительстве. Всем вместе… Как единому дагестанскому народу!