Запрет нам поможет!

О новинках на информационном поле

Статья «Пора поставить действенный заслон информационной войне» председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина наделала много шума. И это естественно…

Багаудин Узунаев

Естественно, даже с учетом того, что свобода слова не самая востребованная в России из гражданских свобод. По крайней мере, 86 % россиян вряд ли будут особенно переживать по поводу ее ограничения и даже полного запрета в виде возвращения цензуры, как это предлагает глава СК РФ.

С ВЕРОЙ… В СИЛУ ЗАПРЕТОВ…

Уже появилось много откликов и оценок информационному вбросу со стороны главы СК РФ в отношении необходимых запретительных мер на информационном поле. Независимые эксперты дают ему однозначно негативную оценку. Приведу одну из них, наиболее умеренную. «Я не буду говорить, что это злонамеренная, сознательно циничная, холодная статья, направленная на демонтаж основ конституционного строя в Российской Федерации, – идя от обратного, высказывается редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков. – Я исхожу из того, что этот человек искренне считает, что ужесточением информационной политики, информационного закрытия России по китайскому примеру (он приводит в пример решение, которое этой весной приняли китайские товарищи), они помогут…»

Чему они помогут – автор цитаты умалчивает, но и так ясно: сохранению власти в руках силовиков и примкнувших к ним беспринципных представителей депутатского корпуса и других веток российской власти.

Представляю, в какие реальные запреты выльются эти вольные размышления сверху в Стране Гор, где местное начальство всегда действовало по принципу: заставь его Богу молиться – он и лоб расшибет! Смена старого молодого министра печати г-на Аджиева, совпавшая с выходом статьи Бастрыкина, очень символична.

Аджиев, конечно, не из тех, кто будет спорить с начальством по поводу необходимости того или иного запрета на информационном поле. Но ситуация складывается такая, что следовать принципу «чего изволите-с?» – теперь мало. Нужна еще творческая жилка в запретительной деятельности, так сказать, инициативное, деятельное запретотворчество. И тут госпожа Токбулатова, конечно, гораздо более подходящая фигура, нежели г-н Аджиев… И вовсе не потому, что она какая-то особо злобная особа, что она жаждет крови работников информационного пространства… Нет, она милая, добрая, интеллигентная, современная женщина. Есть у нее, правда, авторитарные проявления, но они чисто органические, природные – да и какой же горец/горянка не любит порулить да покомандовать?!

Дело не в органике – она лишь фундамент любой личности: что выстроится на этом фундаменте – крепость свободы или каземат для нее же – зависит не только от самого человека, но и от обстоятельств. Дело в убеждениях: новый министр, как и сам автор нашумевшей статьи Бастрыкин и большинство тех, кто составил современную дагестанскую политическую элиту, верит лишь в силу запретов, верит, что запретами можно добиться каких-то позитивных результатов. На самом деле, как я глубоко убежден, запретами можно только загнать внутрь естественную потребность человека в свободе. По закону сохранения энергии эта потребность никуда не исчезает, она накапливается там, внутри, а потом, действуя по принципу сжатой пружины, вырывается наружу со страшной силой!

ОБНОВЛЕНИЕ ДРЕВНИХ ФОРМУЛ

Читатель возразит: мол, ты же сам выше сказал, что 86 % россиян вообще не нуждается в свободе слова! Да, я это сказал и готов повторить. Однако эти 86% россиян – тоже хотят свободы, но не слова, а потребления. Поэтому очень важно, что этот процесс, потребления, не прерывался, шел без долгих пауз. Долгая пауза, даже после объяснения Путина, что в жизни должны быть не только белые полосы, но и черные, может сыграть с нашим народом злую шутку. Признаки приближения такой паузы есть. И они особенно опасны в связи с тем, что за период «белой полосы» у нашего обывателя-потребителя сформировалась некоторая разборчивость в предметах потребления. Причем это произошло не только с ведома, но даже при поощрении правительства, которое устами своего бывшего министра образования Фурсенко буквально требовало от профильных структур, чтобы они активнее участвовали в формировании грамотного, квалифицированного, глубоко разбирающегося во всех нюансах потребления потребителя. Сформировали – и что? Как метко выразился часто цитируемый мной писатель Веллер: «Сформировали грамотного потребителя, а потреблять-то нечего!»

Сегодня древняя римская мудрость о двух фундаментальных потребностях обывателя «Хлеба и зрелищ!» обрела более современную форму: сегодня говорят о его зависимости от холодильника и телевизора. Пока они конкурируют на равных – обыватель поддержит что и кого угодно, хоть черта лысого, по образному выражению того же народа. Но когда холодильник, как это происходит сегодня, оскудевает, то бодрый, патриотически-жизнеутверждающий пафос телевизора не только не воодушевляет, а даже раздражает, злит.

Да, формула «Хлеба и зрелищ» – это жестокая правда о народе: при наличии хлеба он готов наслаждаться даже зрелищами убийств и казней. Верно сказал поэт: «Все, все, что гибелью грозит,/Для сердца смертного таит/Неизъяснимы наслажденья…»

Разумеется, речь идет о чужой гибели и чужой казни…

Но тот же обыватель превращается в свирепого льва, когда его лишают одного из двух его любимых благ – хлеба!

Если бы им пришлось выбирать между телевизором и холодильником – что бы они выбрали? Верховного идола, языческого бога, Перуна, так сказать, – холодильник. И он, этот Перун, может подвигнуть 86 % любителей хлеба и зрелищ на весьма некорректные действия в отношении власти, одарившей их высоким наслаждением лицезреть страх Америки перед нами!

БОЙ ЗА… ДИФИРАМБ

Знаменательно, что фоном, так сказать, декорациями выступления г-на Бастрыкина стала «прямая линия» президента России Путина. Она, по замыслу ее авторов, должна как бы демонстрировать торжество свободы слова, причем с участием самих непосредственных потребителей этой свободы – журналистов.

Опять же, как и в случае со статьей Бастрыкина, независимые эксперты отнеслись к ней, к этой линии, без тех восторгов, на которые, по-видимому, надеялись устроители. Как всегда, экстравагантно высказался по ней неподражаемый питерский мыслитель Александр Невзоров.

«А что, это так и называется «Путин, прямая линия», да?» – уточняет он у своего собеседника. — «Да, так и называется «Прямая линия». — «Прямая линия президента?! Вот черт, хорошо, что нас не слышат реаниматологи, потому что они в эти слова вкладывают совершенно другой смысл…»

Невысокую, чтобы не сказать сильнее, оценку дал этой самой «прямой линии» и другой независимый эксперт Юлия Латынина. Она считает, что… Впрочем, лучше используем цитату: « Вот, есть реальные события, на мой взгляд… есть доклад Навального о Чайке и Цапках. Есть там виолончелист Ролдугин. Есть 230 миллионов долларов, которые были украдены из российского бюджета, а в ответ приняли закон подлецов. Вот эти вещи существенно обсуждать. А нам говорят: «А давайте вместо того, чтобы поговорить о том, как украли 230 миллионов долларов, а давайте поговорим, вот, что Навальный шпион или не шпион Браудера? А давайте поговорим, о чем там рассуждали Касьянов и Пелевина в постели? А давайте поговорим о Крыме, о Донбассе, о Сирии, о пресс-конференции президента?» Я должна честно сказать, что нам устраивают большие вещи, большие хеппининги, чтобы мы не говорили о том, о чем нужно говорить. Потому что, например, чтобы не говорили о 230 миллионах долларов, устраивают закон подлецов…Устраивают Сирию, чтобы не говорить об экономическом крахе. Ну, с моей точки зрения, говорить обо всем этом – это, все-таки, вестись. Потому что… есть более существенные вещи, чем то, что сказал и не сказал на линии президент…»

Вот слово «вестись» мне кажется очень важным в этом абзаце. Все, кто там собрались в тот день – они повелись или они искренние поклонники режима? Например, наш земляк Алик Абдулгамидов? Я не понял пафос автора смс, помещенной на последней странице газеты «Республика», призывающего депутата Госдумы Сафаралиева заняться устранением препятствий перед нашим знаменитым журналистом на пути к микрофону на прошлой и будущих «прямых линиях» с президентом России. Для того чтоб пролить на душу Путина тот бальзам, который пролил своим вопросом Алик Абдулгамидов, вряд ли надо прорываться к нему с боями. Не Сафаралиев, а Песков должен был бы постелить ему ковровую дорожку, чтобы он мог во всеуслышание осудить западные державы, которые никак не хотят преклониться перед Путиным, несмотря, как выразился Абдулгамидов, на «очевидные успехи российских ВКС в Сирии…»

И ради этого журналист прорывался к микрофону с боями?

ЛЮБИТЬ ПО-РУССКИ?

Завершая, вновь хотелось бы вернуться к статье Бастрыкина. Осмысливая происходящие в российской действительности изменения, которые вернее назвать деформациями, Ремчуков приходит к такому выводу: «… силовики очень сильно изменили законопроекты последнего времени, – считает редактор «НГ». – Уже нет неприкосновенности жилья, нет неприкосновенности личности… И как бы они всё время перетягивают одеяло на свою сторону, им всё время хочется, чтобы у них были бесспорные права в отношениях с населением. Это как какая-то другая каста людей. Ты к ним не подойдешь, их не остановит никакой гаишник, потому что запрещено всем этим силовикам быть остановленными, а они могут с тобой делать всё, что угодно. И вот это изменение законодательства в последние годы – оно приводит к фактическому правовому доминированию в отношениях между гражданином и силовиками, в данном случае как представители власти в пользу власти. У людей очень мало прав. И вот Бастрыкину кажется, что это спасет. Ну, можно довести теоретически до состояния сталинского периода. Теоретически, да? Всем казалось, что это невозможно, но выясняется, что народ может своего вождя любить долго, вождь может сам себе давать оценки, и эти оценки не подвергаются критическому осмыслению…»

Докатились? Или, наоборот, возвысились?