фото_к тексту Безумный Макс

И в тот момент, когда дагестанские власти смогли убедить думдовцев, что идти в представительные органы власти им пока (или уже) не время, им как снег на голову упал Максим Шевченко со своим заявлением. Максим Леонардович – человек, безусловно, информированный и авторитетный, но почему именно от Дагестана? Есть подозрение, что у нас уже нет людей, способных представлять республику в ГД. Какими же недолюдьми мы, должно быть, выглядим в его глазах…

Заур Газиев

Скажу честно: каким бы странным ни был последний состав ГД, она не футбольный клуб, куда можно выписать игрока из Бразилии, который будет играть за твою команду. Парламент – это ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫЙ орган власти. А представлять Дагестан, на мой взгляд, должен всё-таки человек, живущий и рождённый в республике. При всех достоинствах Максима Леонардовича этническим дагестанцем он не является. Да и потом, в последние годы он восхищался Чечнёй и тем, какой там навёл порядок Рамзан Ахматович. Про Дагестан в его исполнении я слышал только негатив. При этом никогда не слышал от него про разницу в финансировании на душу населения Дагестана и Чечни. Никогда не слышал и об истинных причинах тех бед, которые мы переживаем, о персоналиях, виноватых в этом. Почему бы ему не баллотироваться от такой любимой им Чечни?

По словам Максима Леонардовича, он не ищет легких путей и считает, что нечестно было бы выдвигать свою кандидатуру, например, от северного Дагестана, где проживает много русских граждан и где у него больше шансов на победу. К сожалению, знания о Дагестане в данном случае его подвели. Север Дагестана у нас действительно номинально считается русским, и руководителей туда подыскивают русских, но этнический состав там за последние десятилетия изменился. Этот район уже давно не является территорией с преимущественным проживанием русского населения. Но даже при наличии большинства русских не факт, что Шевченко получит у них поддержку, так как он себя позиционирует как защитник исключительно кавказцев-мусульман и исключительно салафитов. Плюс ко всему антисемитские взгляды Максима Леонардовича… В этом плане он скорее салафитский кандидат, нежели русский. Практически в каждый приезд у него случаются встречи с представителями салафитов. Думдовцев он своим вниманием так не жалует. Это его право, но в таком случае его присутствие в списке кандидатов в ГД практически обнуляет усилия республиканских властей по недопущению во власть клерикалов. Теперь убеждать думдовцев не идти в политику будет ещё труднее. Более того, можно с большой долей вероятности предполагать, что самим фактом своего присутствия он, скорее всего, будет подливать масла в огонь противостояния между салафитами и тарикатистами.

«Я давно уже связан с Дагестаном, – пишет Максим Леонардович. – И Дагестан для меня не является какой-то непонятной и чужой территорией. Это часть моей страны, и здесь похоронены многие мои друзья. Они были прекрасными, выдающимися людьми, могли принести огромную пользу своему народу, но были убиты». В числе друзей называются люди, которые, мягко говоря, между собой не дружили: М. Арухов, Г. Курбанов, Х. Камалов, А. Ахмеднабиев. Но на похороны он приезжал только к салафитам. Понимаю, что дружба не знает расстояний, что человек может по объективным причинам не попасть на похороны. Но слов из песни не выкинешь… О каких ещё друзьях шла речь? О братьях Хачилаевых? В частности, Надиршахе Хачилаеве, возглавлявшем Союз мусульман России, который был признан Минюстом РФ экстремисткой организацией? Он же обвинялся в организации массовых беспорядков, хранении оружия и боеприпасов, и суд посчитал это доказанным. Генерал-полковник Геннадий Трошев писал о нём в своих воспоминаниях как о «ваххабитском» лидере Дагестана, одном из командиров сепаратистов в Кадарской зоне. И каким образом в этот список попали Гарун Курбанов, Загир Арухов, которые выступали против терроризма и экстремизма и отдали свои жизни, борясь с этим явлением? Убийства этих «друзей» Шевченко взяло на себя то самое движение, с легальными представителями которого он встречается и дружит сегодня. Опять же, это его право, но просто нелогично получается.

***

Шевченко так объясняет свое решение: «Толчком к участию в выборах для меня была поездка в составе Совета по правам человека при президенте Российской Федерации по Северному Кавказу и, в частности, по Дагестану». К слову сказать, это была не единственная поездка Максима Леонардовича. С 2000 года по настоящее время он десятки раз посещал Дагестан, встречался с теми, с кем хотел, задавал вопросы, которые хотел, и никаких препятствий ему в этом не чинилось. С ним всегда обходились как с дорогим гостем. Ради него даже вице-премьера готовы были ликвидировать. И он как-то несильно возражал по этому поводу. Почему же он раньше не был так настойчив в своём желании что-то изменить? Почему сейчас!? Что на этот раз произошло такого, что потрясло Максима Леонардовича? Опять же, почему именно от Дагестана он должен идти в ГД? У нас и так в рамках квотирования считают, какой национальности и сколько должностей досталось кому-то. И почему именно у дагестанцев нужно отбирать место в парламенте? В нынешнем составе ГД сидят люди, которых Максим Леонардович мог бы заменить с гораздо большей эффективностью. К примеру, господин Валуев, Хоркина, Кобзон, на худой конец Мария Кожевникова. У меня как у журналиста есть много вопросов к нашим думцам, но от Дагестана шли не самые худшие парламентарии.

«Законные способы борьбы за права человека больше не приносят результата. Журналистов, кричащих о произволе властей, перестали слушать, а правозащитников не воспринимают всерьез. Сколько бы мы ни писали, сколько бы мы ни выступали, ничего не меняется. Я понял, что правозащитные методы борьбы за восстановление гражданских прав исчерпаны. И думаю, что все-таки нужно попытаться использовать политические методы, чтобы изменить ситуацию», – отметил Максим Шевченко. И я с ним согласен на все 100%! Но больше нигде, кроме Дагестана, эти права не нарушаются? И потом, Максим Леонардович всё-таки солидный человек при должности, состоит в Совете при президенте России. Если его голос не был услышан там, то где гарантия, что в депутатском статусе его услышат!

Максим Леонардович считает, что у республики есть большой потенциал для развития демократии: во многом благодаря стремлению ее жителей быть свободными. Именно это делает регион привлекательным для старта его депутатской карьеры: «Я верю, что здесь возможен свободный выбор людей. Верю, что как бы людей ни запугивали, ни подкупали и ни принуждали, граждане будут голосовать и умом, и сердцем. Дагестан – одно из самых демократических по своему потенциалу пространств в России. Здесь свободная пресса, оплаченная кровью наших товарищей, свобода борьбы за религиозные права людей, которых преследуют и прессуют за их убеждения. Дагестанцы – люди внутренне свободные, особенно те, кто находит в себе силу и смелость быть собой». Ну а как же Чечня? В Чечне нет причин развивать демократию? Дай бог здоровья Рамзану Ахматовичу, который создал с нуля красивые города, сельское хозяйство и промышленность, но с демократией проблемы не в Дагестане, а в Чеченской Республике. Почему бы не попытаться развивать демократию там? Может, тогда тысячи представителей братского нам народа не будут штурмовать границу в Бресте, чтобы просить политическое убежище в Польше?

***

«Но есть еще одна причина, почему я выбрал именно Дагестан. Социальная деградация Кавказа в целом и Дагестана в частности дошла до предела. Я не вижу, чтобы что-то здесь делалось для людей. Кроме того, что сами граждане делают для себя – как, например, захотели построить школу (медресе) и сами же ее построили. А в остальном становится только хуже», – пишет Максим Шевченко. Непонятно все это. С одной стороны, Дагестан – одно из самых демократических по своему потенциалу пространств в России, с другой – деградировавшая республика? И вообще, Дагестан – единственная территория, где деградация достигла такой степени? Может, Шевченко направит свою энергию на любой из 85 субъектов РФ, где дела обстоят с этим гораздо хуже. Тем более что он русский человек, очень известный своей тягой к справедливости.

Я с уважением отношусь к Максиму Шевченко. Были моменты, когда на федеральном уровне только он озвучивал те слова, которые у нас в Дагестане слушали, затаив дыхание. Я, как и огромное число моих земляков, был благодарен ему за это. Но тогда я не думал, что за это мы должны будем заплатить ему депутатским местом в ГД.

***

Слова имеют обыкновение искажать мысль. Возможно, сказанное им неправильно записано или искажено журналистами. Но мы судим по тому, что видим и слышим. Возможно, мы все на нервах и слышим то, чего человек не говорил вовсе. Но есть ещё одно обстоятельство, которое меняет статус Максима Шевченко. С некоторого момента он перестал быть просто сторонним наблюдателем за процессами, происходящими в республике, он стал игроком на политическом поле Дагестана. Его встречи, официальные и неофициальные, не оставляют в этом сомнений. И здесь уже сам человек должен понимать, что он получает не только союзников, но врагов тех, с кем он вступил в альянс. Да, он усилил в Дагестане позиции своих союзников. Но и противостоять ему будут очень влиятельные силы. Вольно или невольно он нарушил установившийся статус-кво. В последний раз у нас так грубо нарушили этот баланс, когда закрыли салафитскую мечеть. Максим Леонардович должен понимать, что последствия данного шага для Дагестана –очередной виток напряжения между салафитами и тарикатистами, следствием которого всегда была кровь. Несомненно, есть силы, которые этим воспользуются. И очевидно это даже мне, человеку, стоящему вне противостояния. Но выбирать Максиму Шевченко, и я очень надеюсь: он понимает то, что делает.