63877812819555

Эрдоган как вождь турецкого пролетариата… коммерческого

Как известно, военных переворотов в Турции было много, только в 20 веке их произошло три: в 1960, 1980 и в 1997 годах. А из 36 султанов Османской империи были свергнуты 12. Т.е. треть!

Багаудин Узунаев

Переворот 1997 года был самый мирный, и Запад, сам давно утративший боевые качества, с удовлетворением окрестил его «постмодернистским», «бархатным»… Казалось, Турция становится на путь отказа от насильственной смены власти. Но…

ГЛАС НАРОДА – ГЛАС БОЖИЙ

… Оказывается, был еще порох в пороховницах у наших турецких соседей. Но маловато оказалось… В самом деле, от турецких военных можно было ожидать большего. Вторая по мощности армия в НАТО, хорошо организованный, владеющий всеми инструментами военно-стратегического мышления Генштаб, ВПК, в последние годы снабжающий современным вооружением не только свою армию, но и успешно конкурирующий в экспорте с ведущими в этой отрасли государствами мира… За последние десятилетия Турция создала новые современные отрасли: авиационно-космическую, бронетанковую, ракетостроение; там освоен выпуск электроники и средств связи военного назначения. Приоритетным направлением турецкой оборонной промышленности стало активное участие в военно-технологической кооперации с ведущими производителями оружия и военной техники… Словом, мощь армии растет. И вдруг такая осечка – не смогли свергнуть какого-то… (в сравнении с армейской элитой, конечно) анатолийского «выскочку» – Эрдогана!

Чьей «заслуги» в этом больше – армии, Эрдогана или той социальной базы, которая его поддержала в те тревожные дни, выйдя против танков с голыми руками? Армии тут достанутся отрицательные лавры: переворот был подготовлен из рук вон плохо! Доказательство? Его провал. Причем, полный и с такими последствиями для армии, которые могут навсегда поставить ее на службу обществу и народу. Не Эрдогану, нет, а народу, его большинству, его наиболее деятельной и активной части. Той самой, что вышла с голыми руками на танки. Ведь они вышли защищать не Эрдогана, а ту политику, тот курс, которые он проводит в Турции. И этот курс, судя по их поведению в те дни, их вполне устраивает.

Лично мне она тоже близка, ибо в силу своего социального положения я стою на позиции «Глас народа – Глас Божий!». Государство должно служить благу народа и общества. А не наоборот. Сегодня единственный регион на Земле, где такое имеет место быть, – это Запад. Да, пока еще худо-бедно, пока еще не в той мере, в какой надлежало бы. Но по сравнению с остальным миром Запад сделал огромный шаг к реализации формулы «Глас народа – глас Божий!». Но Западные государства пришли к этому не сами по себе, не добровольно. Там в свое время были такие вертикали власти, которые не уступали по своей давящей мощи самым жестоким восточным деспотиям. Но народ и общество в лице своих лучших представителей из буржуазной и интеллигентской среды шаг за шагом теснили, ограничивали абсолютную власть императоров и королей. На эту мельницу объективно лило воду и папство, конкурировавшее со светскими правителями в стремлении делить с ними эту власть хотя бы пополам.

ЧЬЯ БАЗА НАДЕЖНЕЙ?

Очень уважаемый мною политолог Глеб Павловский, анализируя положение в Турции, высказал ряд мыслей, которые, на мой взгляд, будут уместны в этой статье.

«Эрдоган сегодня, – считает Павловский, – безусловно, представляет собой большее количество населения Турции, наиболее экономически активные группы населения – это очевидно… Да, он, скорее, исламист, что сегодня всех настораживает. Но он – светский исламист, и он представляет собой, действительно, глубинную Турцию, массовую, но это не дикие люди. Это такой коммерческий пролетариат – те, кого у нас называют самозанятыми гражданами в экономике. Это обычные турки, в том числе, те, которых мы видим на курортах, и сервис нас устраивает…». «И их устраивает Эрдоган?» – уточняет корреспондент. «Да, их устраивает Эрдоган… И надо понять, почему…».

Очень своевременный призыв: понимать, вникать, изучать.

В данном случае – понять, почему эти массы поддержали Эрдогана? Это вопрос социальной базы лидера. Одного поддерживают армия, флот и силовики всех сортов и видов, а другого – простые люди, пролетариат, пусть и коммерческий. Чья поддержка надежней, верней? В Советском Союзе социальной базой компартии были коммунисты с партбилетами в карманах. Их было 18 млн. на момент ельцинского госпереворота. Но вся эта масса пальцем о палец не ударила для того, чтобы спасти систему, не говоря уже про то, чтобы кидаться на танки с голыми руками…

ВРЕМЯ БРАТЬСЯ ЗА ТУРЕЦКИЙ!

Выходец из Анатолии, из простонародной среды, Эрдоган хорошо понимает экономические интересы ее представителей. Именно этот слой турецкого народа добился признания экономики страны одной из мощных и перспективных. Турецкая экономика не сидит на нефтяной игле, как российская, а использует все выгоды диверсифицированной современной экономической модели. И в этом тоже немалая заслуга Эрдогана. Даже эксперты, недолюбливающие турецкого лидера, признают, что экономика Турции – рыночная и со значительной долей частного капитала. Наличие частного капитала означает наличие в стране денег, независимых от произвола государства. Это альтернативные финансовые потоки, которые всегда быстрей и лучше реагируют на перспективные экономические идеи и проекты. Свободны они и в выборе объектов вложений, и в других сферах – в благотворительности, в искусстве, культуре и спорте.

Этот сегмент турецкой экономики объективно не заинтересован в интеграции Турции в западный экономический механизм, который неизбежно отнимет у нее часть востребованности на внутреннем рынке. О внешних рынках они и не помышляют. В конечном счете, борьба Эрдогана с армией – это борьба национальной экономики с транснациональной, крупного наднационального капитала с мелким и средним национальным капиталом. Парадокс однако в том, что Эрдоган, отстаивая в экономической сфере национально-государственные интересы, в политической сфере стоит на универсалистских имперских позициях. Этим объясняется его исламизм. Султан в Османской империи одновременно был и халифом, т.е. религиозным лидером, как бы совмещал эти два поста. Поэтому любой, кто хотел бы быть легитимным султаном, должен, хоть в какой-то мере, быть и халифом. Вот Эрдоган и есть такой исламист. Умеренный. Однако для военных и эта умеренность показалось чрезмерной.

Фетхуллах Гюлен, которого Эрдоган подозревает в организации заговора против него, в такой же мере исламист, что и он сам. Но он не строит имперских универсалистских планов. И поэтому больше устраивает военных.

Помощь российских спецслужб Эрдогану во время путча, поддержка его в настоящее время объясняется тем, что Россия сама стоит на имперских универсалистских позициях. Более того, сближение Турции с Россией и с ее евразийскими союзниками, включая и Китай, сделало бы этот союз более мощным, как в экономическом плане, так и в военном, сопоставимым с потенциалом НАТО.

Завершая эту статью, я хочу привести тут еще один совет от Павловского — для нас, дагов, он имеет особую актуальность: «Хотя и шутя, мы все говорим, что надо учить китайский язык, который за тридевять земель от нас. А тут у нас под боком, через море выросла новая региональная сверхдержава уже следующего десятилетия, приближающаяся по численности к нам на Черном море. И нам сегодня надо изучать Турцию в школах, в вузах, надо учить турецкий язык, турецкую культуру… Это безобразие, на самом деле, что мы не знаем, как выглядит структура турецкого общества, кто стоит за Эрдоганом, чего он добивается…»

Он точно не добивается построения исламского государства Иранского образца – с полным доминированием мулл и аятолл. Класс, интересы которого он представляет, никогда не отличался безудержной религиозностью. Но не готов он и к полному отказу от нее. В этом исламе больше обрядности и формализма, как в современных католицизме и православии, чем фанатического следования догмам и предрассудкам.

Для нас, дагестанцев, Турция еще важна тем, что в ней проживает много наших земляков, причем большинство как раз в Анатолии. Эти люди оказались там в разное время: одни в 40-50-е годы 19 века, спасаясь от дискриминационной политики царского режима, другие после окончания Кавказской войны, не желая находиться под пятой «гяурского» правления, третьи после восстания 1877 года, чтобы избежать преследований и казней… Есть даже мнение, что и у самого Эрдогана корни – дагестанские.

Наконец, изучить турецкий язык, близкородственный кумыкскому, для нас, дагестанцев, не составит большой трудности. Особенно для людей старшего поколения, которые еще помнят времена, когда кумыкский язык был в Дагестане языком межнационального общения.

Так что «берег турецкий» к нам намного ближе, чем мы думаем.

Другой вопрос – надолго ли это сближение, не оборвется ли оно на полуслове, как это часто случалось в истории русско-турецких отношений?