136276912315

Дагестан в поисках своей ниши

Очевидно, что наш Дагестан рано или поздно должен будет найти свое место в мозаичном и многоукладном мире по имени Россия. Если он в ближайшие десятилетия этого не добьется и не станет неотъемлемой частью великого евразийского государства, то обречен или постоянно пребывать в подвешенном состоянии, так сказать, на положении иждивенца, которому все время об этом напоминают, или сам собой — в явочном порядке — выпадет из российского политического поля… И тут уж завывания типа «добровольно не входили — добровольно не выйдем!» не помогут.

Багаудин Узунаев

Если невыгоды этого союза, которые налицо, превысят его выгоды — а они как раз просматриваются не очень рельефно, наши завывания и мольбы никого не тронут: в политике господствует холодный расчет, и благотворительностью в ней никто не занимается…

Конечно, Россию не так-то просто заставить отказаться от территорий, которые она тем или иным путем приобрела. Пример — четыре острова Курильской гряды, из-за которых Россия по сей день не подписала с Японией договор о мире. Вместе с тем, та же Россия в ходе перестройки отказалась от всей Прибалтики, на которые имеет не меньше прав, чем на острова Курильской гряды, Средней Азии, Закавказья и (потеря потерь!) от Украины и Белоруссии…

Очевидно, что от Дагестана Россия может отказаться по двум причинам: финансово-экономической, что может произойти под воздействием надвигающегося мирового экономического кризиса, когда ей, как говорится, будет «не до жиру…». И по причине обеспечения безопасности от террористических формирований, действующих как в самом Дагестане, так и на территории других российских субъектов, особенно в Москве и Питере. Нетрудно догадаться, что лозунги типа «Хватит кормить Кавказ!» оформляются именно там, хотя фоном для нарастания таких настроений служит, конечно, вся остальная Россия.

Патриоты за Кавказ!

Однако есть и ободряющие сигналы. Я уже не раз писал в своих материалах, что одним из следствий протестных выступлений в Москве и в Питере зимой 2011 и весной этого года стало усиление позиций националистического лагеря. Персонифицировалось оно в фигуре Дмитрия Рогозина, занявшего ключевой пост вице-премьера по ВПК. Судя по ряду публикаций, работа у него на этом фронте буквально кипит. И вообще, похоже, что в качестве паровоза, который вытянет российскую экономику на столбовую дорогу современного развития с достижением в ближайшее время станции «Шестой технологический уклад», выбрана именно оборонная промышленность. Обозреватель Александр Айвазов, указывая выгоды этого пути, ссылается на опыт США при Рейгане, когда он решился на смену неолиберальной модели экономического развития на т.н. кейнсианство, т.е. перенаправление финансовых потоков на реальную экономику. В военной области это выразилось в принятии США программы СОИ («Звездных войн»). «Программа была утопичной, но зато благодаря ей огромные средства были направлены на финансирование НИ и опытно-конструкторских работ (НИОКР), что позволило сформировать Пятый технологический уклад (ПТУ), основанный на микропроцессорной технике. И только после этого частный финансовый капитал, убедившись в высокой доходности «Новой экономики», направил свои массированные инвестиции в нее мощным потоком…». Такой же эффект, по мнению автора, должен произойти в России. «Элементы такого же — ВК — автор видит в принятой руководством России программе подъема Обороноспособности нашей страны, на который предполагается потратить до 2020 года 23 трлн. рублей. Поэтому программу подъема оборонного комплекса страны можно только приветствовать, но важно эффективно использовать эти огромные средства…». Последнее замечание очень важно, потому что любые, самые замечательные, программы могут погибнуть под прессом привычных российских болезней — коррупции и разгильдяйства. Как выяснили экономисты Гордеев и Русин, «самое курьезное состоит в том, что кризисный уровень ВВП РФ 2008 года и всех последних лет (и по стоимости, и по физическому объему) превосходил объем 2007 года. Это прямо указывает, что никакого кризиса, да еще гораздо более масштабного и опасного, чем кризис 1998 года в России не было. А что же было? Были потери, разгул коррупции, бездарные менеджеры, неэффективное управление. Сам кризис использовался как прикрытие всего этого безобразия…»

Ну, мы и сами об этом догадывались, а специалисты лишь подтвердили наши подозрения… Но укажем, наконец, на ободряющий сигнал. Идеологом патриотического лагеря является, как известно, Александр Проханов. Он не замечен в особых симпатиях к Дагестану, тем не менее, рассказывая о новых видах вооружений, изготавливаемых на Уральском оптико-механическом заводе, он написал в своей колонке: «… Вот комплекс приборов, включенных в контейнер, который подвешивается под брюхо сверхнового вертолета. Это глазница, в которой переливается окулярами множество таинственных зрачков. Один из них — окуляр телевизионной камеры, обнаруживающей и захватывающей наземные цели. Другой зрачок — стекло лазерного дальномера, который осуществляет прицеливание и ведет по лучу ракету, подрывающую танк или опорный пункт неприятеля. Третий зрачок — тепловизор, делающий вертолет всевидящим днем и ночью. И пусть боевики укрываются в ночных горах Кавказа, роют убежища и схроны в зимних снегах. Их обнаружат. И сначала в ночи раздастся едва различимый звон вертолета, а потом прогрохочет взрыв, уничтожающий затаившегося врага…». (Выделено мной — Б.У.). Я убежден, что «наши» боевики появились в тексте Проханова неспроста: он как бы дает сигнал нам, кавказцам, что Россия никогда не бросит нас, никогда не откажется от Кавказа, разве что он сам — весь поголовно! — решит выйти из ее состава и жить своей жизнью…

Критика — не про нас!

И все же надо что-то предпринимать и самим, надо искать свою нишу в этом сложном мире. Как говорится, на Россию надейся, но и сам не плошай. И тут мы вновь должны подчеркнуть, что курс нашим новым руководством выбран верный — это модернизация экономики. Но в каком направлении она должна идти? Какие отрасли хозяйства Дагестана наиболее перспективные в этом отношении? Сегодня в СМИ много пишут о промышленности Дагестана, перечисляются заводы, предприятия, фабрики, которые вот-вот заработают, задвигаются сами и потянут за собой экономику нашей республики. Сдвиги, безусловно, есть во всех областях — и в промышленности, и в аграрном секторе. Но стоит ли Дагестану распыляться, как это было при Советском Союзе, когда он был частью огромного производственного комплекса, искусственно размазанного по всей территории страны? Социалистическая интеграция подразумевала соединение страны еще и экономическими скрепами вдобавок к административным и политическим. Сегодня ситуация в экономике другая. От рассредоточения производства по всему периметру огромной страны, совершается переход на сосредоточение его в отдельных регионах, областях, отраслях. Эту тенденцию наглядно воплощают те самые очень популярные ныне в СМИ кластеры, технопарки и даже, как пишет Проханов про Уральский ОМЗ, «технотронные сады».

Но способен ли Дагестан, веками имевший дело с простыми садами, стать полноценным «садовником» для «садов технотронных»? Ведь речь идет о «взращивании» «сверхточного оружия» (это в оборонке), а в обычной промышленности — сверхточного оборудования и машин, что ничуть не проще и не легче. Это в том самом «сверхточном оружии» (и оборудовании), сошлюсь опять на Проханова, «концентрируется вся непомерная сложность мира с его войной, политикой, человеческим гением, духовными взлетами и падениями. Такое сверхточное оружие можно сделать только на сверхточном заводе…», к числу которых относит Уральский ОМЗ — «явление Шестого технологического уклада (ШТУ)». К нему, к этому укладу, «стремится сегодня современная цивилизация — цивилизация новых технологий, делающих мир неузнаваемо прекрасным, загадочным, грозным…». Но еще важнее понимать, особенно для Дагестана, что «на этом сверхточном заводе работают сверхточные люди. Их немного. Они у станков, у компьютеров, в центрах контроля. Они включены в невидимую матрицу заводских ритмов. Их умения и таланты, их недоразумения и конфликты включены в информационные потоки, которые побуждают их постоянно совершенствоваться, изобретать, улучшать. Побуждают находить для себя все новые формы существования в этом электронном мире среди драгоценных механизмов, изживать из себя небрежность, апатию, разгильдяйство…». (Выделено мной — Б.У.)

Что же касается дагестанцев, то им надо изживать гораздо более длинный список пороков и недостатков. В том числе и такой, как категорическое нежелание и неспособность слышать критику в свой адрес.

 

Коллаж: завод, станки, компьютеры, кавказоиды, менты и т.п.