Мы живем в стране, в которой слезть с дотационной иглы могут только регионы, занимающиеся добычей и поставками углеводородного сырья. Мы можем сколько угодно биться головой об стену, но у Дагестана при нынешнем раскладе вещей нет ни единого шанса войти в клуб доноров. Полагаю, когда Сергей Меликов ставит перед Рамазаном Абдулатиповым задачу по преодолению экономической отсталости, он должен понимать, что эта задача практически не решаема.

Марат Бегов

Эти уважаемые люди говорят об априори не решаемых задачах как о какой-то вполне достижимой цели. И никакой Каспийский завод листового стекла эту ситуацию не выправит. Дагестанская экономика как часть российской экономики – больное существо. Если не Сергей Меликов, то Рамазан Абдулатипов  должен знать о том, как у нас обстоят дела с инвестициями, насколько у нас хорошо с собираемостью налогов, как борются с коррупцией, насколько законодательная база способствует притоку капиталов, развитию бизнеса. Всем понятно, что Москва от дагестанского руководства требует каких-то цифр, подтверждающих, что смена руководства в 2013 году  была проведена правильно. Но, к сожалению, порадовать Москву нечем. И дело даже не в том, что Рамазан Абдулатипов мало что смыслит  в том, как вообще работает и действует современная экономика (его учили в советские времена и на других примерах), – это проблема федерального уровня.

У нас нет экономически преуспевающих регионов без нефти или газа. Конечно, Сергей Меликов и Рамазан Абдулатипов, наверное, хотят как лучше. Но лучше не станет! Это ясно мыслящим людям. Экономика – это продукт усилий, а не последствие какой-то случайной последовательности действий. При таком грабительском налоговом кодексе, при таком беспределе силовиков, при таких непонятных правилах ведения бизнеса ни о каком экономическом чуде и речи не может идти. А если учесть, что любой мало-мальски успешный бизнес, который завелся вне криминальной крыши, в любое время могут отжать силовики, учесть ситуацию с коррупцией, то само по себе здесь уже ничего не родится. Вот и остается единственная надежда на государственный капитализм, который мало чем отличается от социализма. Сейчас Дагестану нужны инфраструктура, дороги, наведение порядка в образовании, здравоохранении, городском хозяйстве. Как решать эти вопросы при сокращающемся бюджете – непонятно.

Не менее тяжкая ситуация у нас и с терроризмом.  Экстремизм и терроризм – это последствия экономической и политической нестабильности, по причине  которых огромное количество лишних людей оказывается завербованным в ряды НВФ. Самое странное, что у нас экстремистов убивают как мух, а меньше их не становится. Пора бы, наверное, уже изучить это явление и понять метафизику того, как устроено подполье и из чего оно черпает свои силы, и уже бороться с этим явлением на стадии его зарождения. Но у нас гораздо выгоднее осваивать бюджеты, выделенные на войну с терроризмом.

2 июля с участием полномочного представителя президента РФ в СКФО Сергея Меликова был проведен межведомственный форум по противодействию идеологии экстремизма и терроризма на Северном Кавказе «Южный щит». На нем Сергей Меликов сказал: «Экстремистскую карту враги России пытались разыграть в 90-х годах с тем, чтобы оторвать от страны кавказский регион. К счастью, общими усилиями нам удалось сорвать планы, раздробить и в значительной степени выкорчевать террористическое подполье в субъектах СКФО. Однако не стоит обольщаться. Планы дестабилизации ситуации на юге страны остаются на повестке дня у целого ряда зарубежных центров. На сегодняшний день в этом отношении работают специально созданные институты с достаточно мощным научным и техническим потенциалом».

Это просто ноу-хау какое-то в борьбе с экстремизмом! Возможно, полпреду еще нужно войти в курс дела, но, судя по всему, остальные причины, кроме дурного нрава, делающие людей экстремистами, Меликовым в расчет браться не будут. Во всяком случае, прочитав и осмыслив материалы, полученные после визита полпреда, ничего другого в голову не приходит.

Для Дагестана нет мирного плана. Он есть для восточной Украины, Сирии, каких-то других регионов. Для нас есть только «Южный щит»…

Мы живем в стране, в которой слезть с дотационной иглы могут только регионы, занимающиеся добычей и поставками углеводородного сырья. Мы можем сколько угодно биться головой об стену, но у Дагестана при нынешнем раскладе вещей нет ни единого шанса войти в клуб доноров. Полагаю, когда Сергей Меликов ставит перед Рамазаном Абдулатиповым задачу по преодолению экономической отсталости, он должен понимать, что эта задача практически не решаема.

Марат Бегов

Эти уважаемые люди говорят об априори не решаемых задачах как о какой-то вполне достижимой цели. И никакой Каспийский завод листового стекла эту ситуацию не выправит. Дагестанская экономика как часть российской экономики – больное существо. Если не Сергей Меликов, то Рамазан Абдулатипов  должен знать о том, как у нас обстоят дела с инвестициями, насколько у нас хорошо с собираемостью налогов, как борются с коррупцией, насколько законодательная база способствует притоку капиталов, развитию бизнеса. Всем понятно, что Москва от дагестанского руководства требует каких-то цифр, подтверждающих, что смена руководства в 2013 году  была проведена правильно. Но, к сожалению, порадовать Москву нечем. И дело даже не в том, что Рамазан Абдулатипов мало что смыслит  в том, как вообще работает и действует современная экономика (его учили в советские времена и на других примерах), – это проблема федерального уровня.

У нас нет экономически преуспевающих регионов без нефти или газа. Конечно, Сергей Меликов и Рамазан Абдулатипов, наверное, хотят как лучше. Но лучше не станет! Это ясно мыслящим людям. Экономика – это продукт усилий, а не последствие какой-то случайной последовательности действий. При таком грабительском налоговом кодексе, при таком беспределе силовиков, при таких непонятных правилах ведения бизнеса ни о каком экономическом чуде и речи не может идти. А если учесть, что любой мало-мальски успешный бизнес, который завелся вне криминальной крыши, в любое время могут отжать силовики, учесть ситуацию с коррупцией, то само по себе здесь уже ничего не родится. Вот и остается единственная надежда на государственный капитализм, который мало чем отличается от социализма. Сейчас Дагестану нужны инфраструктура, дороги, наведение порядка в образовании, здравоохранении, городском хозяйстве. Как решать эти вопросы при сокращающемся бюджете – непонятно.

Не менее тяжкая ситуация у нас и с терроризмом.  Экстремизм и терроризм – это последствия экономической и политической нестабильности, по причине  которых огромное количество лишних людей оказывается завербованным в ряды НВФ. Самое странное, что у нас экстремистов убивают как мух, а меньше их не становится. Пора бы, наверное, уже изучить это явление и понять метафизику того, как устроено подполье и из чего оно черпает свои силы, и уже бороться с этим явлением на стадии его зарождения. Но у нас гораздо выгоднее осваивать бюджеты, выделенные на войну с терроризмом.

2 июля с участием полномочного представителя президента РФ в СКФО Сергея Меликова был проведен межведомственный форум по противодействию идеологии экстремизма и терроризма на Северном Кавказе «Южный щит». На нем Сергей Меликов сказал: «Экстремистскую карту враги России пытались разыграть в 90-х годах с тем, чтобы оторвать от страны кавказский регион. К счастью, общими усилиями нам удалось сорвать планы, раздробить и в значительной степени выкорчевать террористическое подполье в субъектах СКФО. Однако не стоит обольщаться. Планы дестабилизации ситуации на юге страны остаются на повестке дня у целого ряда зарубежных центров. На сегодняшний день в этом отношении работают специально созданные институты с достаточно мощным научным и техническим потенциалом».

Это просто ноу-хау какое-то в борьбе с экстремизмом! Возможно, полпреду еще нужно войти в курс дела, но, судя по всему, остальные причины, кроме дурного нрава, делающие людей экстремистами, Меликовым в расчет браться не будут. Во всяком случае, прочитав и осмыслив материалы, полученные после визита полпреда, ничего другого в голову не приходит.

Для Дагестана нет мирного плана. Он есть для восточной Украины, Сирии, каких-то других регионов. Для нас есть только «Южный щит»…