Коллаж

Информационное поле России как поле битвы разных сил

Согласен, нехорошо выносить сор из избы… Но, когда он уже вынесен, почему бы не попытаться в нем «покопаться», чтобы понять, о чем сыр-бор, кто в нем виноват и что делать с тем, кто виноват?

Багаудин Узунаев

Речь идет о разгорающемся день ото дня диалоге на резких тонах «соловья путинского режима» Владимира Соловьева с редакцией «Эха Москвы», в которой недавно чуть было не произошло убийство.

СОЛОВЕЙ… НАКАРКАЛ?

… Некий «маньяк» из Израиля Борис Гриц напал на журналиста этого издания Татьяну Фельгенгауэр и ударил ее ножом в горло! Та, слава богу, выжила, но редакция «Эха Москвы» не на шутку испугалась и приняла меры против повторения подобного нападения. Меры приняты самые разные, в том числе и весьма неожиданные: главред «Эха» Венедиктов решил «эвакуировать» сотрудницу редакции Ксению Ларину, которая, как ему кажется, может стать очередной жертвой какого-нибудь маньяка или гиперпатриота. «Я решил эвакуировать Ксению Ларину из страны. Другого способа защитить своих журналистов у меня нет», – сказал при этом Венедиктов.

«Гиперпатриот» рядом с «маньяком» здесь фигурирует потому, что таковым является тот, кто, по мнению редакции «Эха Москвы», и стал вдохновителем нападения, а именно – Владимир Соловьев. Такое предположение прямо выдвинуто той самой Ксенией Лариной, которую собирается эвакуировать Венедиктов. После нападения Татьяна Фельгенгауэр разместила у себя в Facebook запись, в которой обвинила журналиста ВГТРК Владимира Соловьева в провокации нападения. «Соловьев этого очень хотел, ск…на. Кто, говорит, заткнет их поганые рты? Нашлись добровольцы…»

***

Владимир Соловьев, конечно, в долгу не остался и «обсудил публикацию коллеги с «Эха Москвы» в эфире программы «Либералы, зачем вы лжете?» на радио «Вести FM», после чего Венедиктов сказал, что «следующий удар в горло может быть после этой передачи уже непосредственно от самого Соловьева».

Знаете, всяко складываются отношения среди журналистской братии, но чтобы один из нашего цеха провоцировал убийство другого, такого я еще не слышал! Оговорюсь, что это всего лишь мнение пострадавшей стороны, так считает редактор и сотрудники «Эха Москвы». Но, согласитесь, озвучить такое подозрение в отношении обласканного властью и лично первым лицом государства г-на Соловьева – это для оппозиционного издания довольно смелый шаг, на который оно безосновательно вряд ли бы решилось.

Но следствие, которое сейчас в связи с этим покушением проводится, наверное, выявит все обстоятельства, в том числе и меру вины г-на Соловьева в происшедшем в стенах «Эха Москвы».

НЕ ДВА, А ПЯТНАДЦАТЬ!

А началось всё, напомню, с пресловутых «2-х % д…ма» и «детей коррупционеров», в которые г-н Соловьев зачислил всех россиян, вышедших 27 марта на улицы по призыву Навального. Любопытно, что глава ВЦИОМа Валерий Федоров поправил Соловьева, заявив, что среди россиян имеется «15 процентов д…ма, а не два». Это уточнение он сделал, изучив количество вышедших на тот митинг по всем городам и весям России.

Понятно, что такое оскорбление молодежи, которая всего лишь не хочет бездумно облизывать власть, не могло остаться без ответа. Одним из первых влепил Соловьеву Венедиктов, назвавший его… «м…ю»! «Я говорю об этом как о случившемся факте, это действительность, – пояснил он. – Пока не будет извинений с его стороны, останусь при своем мнении»

***

Потом последовала пощечина от Урганта. Гость его программы Ирена Понарошку предложила Ивану попробовать одно косметическое средство. Когда он нанес крем на лицо, та сообщила ему, что это соловьиный помет. «Это хорошее название для программы на канале «Россия 1», – метко отозвался Иван Ургант.

Нашлись заступники и у г-на Соловьева. Вы легко угадаете, кто это. Конечно, Дмитрий Киселев. «Я посоветовал бы Алексею Венедиктову, – написал он учительским тоном, – обратиться не в Следственный комитет, а к психиатру, потому что у него налицо бред преследования – симптомы, как и у Бориса Грица». Тот в ответ просто послал его подальше…

«Диалог» этот, как мне представляется, еще далеко не завершен. И дело тут не в личных качествах его участников, а в глубине проблемы внутри информационного поля России, в том расколе, той пропасти, которая образовалась между независимыми и зависимыми (государственными) СМИ.

ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ

Читатели скажут, а какое отношение к нам (дагам) имеют «Эхо Москвы», Владимир Соловьев и их разборки между собой? У нас своих разборок мало? Да, разборок хватает и у нас, но эта разборка – она принципиальная, показательная, в ней, как в капле воды, отражается море, состояние российской журналистики как таковой, а следовательно, и нашей с вами тоже. А какова роль журналистики, СМИ в любом обществе – всем хорошо известно.

Про то, что правдивые, объективные СМИ – это одна из основ демократии, одно из условий ее полноценного существования, не говорит только ленивый. Все это признают. Но есть среди этих признаний и такое, которое выражает чисто российский взгляд на журналистику и СМИ. Я имею в виду широко распространенное: «СМИ – это четвертая власть». Явно тот, кто это придумал, считает, видимо, что лучшего комплимента для журналиста не придумать. Но, на мой взгляд, это чисто российский комплимент! Потому что только здесь обожествление власти, государства зашло так далеко, что любой талант, успех, достижения не в счет, если они не завершаются попаданием в «коридоры власти».

***

Сегодня даже понятие «элиты» применяется только к политической сфере. Хотя элиты есть в любом профессиональном сообществе. Но они не в счет – успешны только те лица, которые правдами и неправдами, через головы и по трупам прорывались в «коридоры власти». Поэтому неудивительно, что самый мелкий чиновник, планктон этих «коридоров», чувствует себя не только хозяином жизни, господином, но и человеком с большой буквы. (Вспомните, как еще недавно поучал нас один такой, грассируя с высокой трибуны: «Нрррравственность!» А как только он пал, оказалось, что как раз с «нррррраственностью» у него были большие проблемы.)

Да и почему бы им, этому планктону, так себя не чувствовать, если российская власть, частичкой которой он является, может сломать, как спичку, любого рядового гражданина по любому надуманному ею же самой поводу. Да, иногда она может проделать такое и со «своими», с жильцами ее коридоров, но это всего лишь показательные порки для устрашения нас, рядовых граждан. (Потом этих, «поротых», как правило, поднимают с пола, обтряхивают, гладят по головке и дают им новый пряник. Российская власть своих не бросает.)

Поэтому те, кто хочет сделать журналистике комплимент, должны подумать, приравнивая ее к власти, какие качества они ей приписывают. Роль журналистики вовсе не в том, чтобы подпевать власти, топтать или превозносить на своих страницах тех, на кого она ей укажет.

***

Роль журналистики, как это ни банально прозвучит, в том, чтобы служить общественным интересам. И сила журналистики – именно в обществе, в народе. Власть убеждает нас, что никто лучше ее этим интересам не послужит, что дополнительных слуг ему не надо. Почему же тогда общество недовольно, почему оно вечно жалуется на власть, на государство, на чиновников, что они, мол, плохо выполняют свои социальные обязательства? Одно из двух: или общество наше слишком требовательно и хочет большего, чем оно заслуживает, или государство действительно плохо исполняет свои обязательства перед обществом. Я склоняюсь к первому мнению. К нему же склоняются и те немногочисленные СМИ, которые мы называем независимыми. Очевидно, что в данном случае этот термин – синоним слова негосударственные, потому что государственные – они зависимые, они зависят от государства. А зависимый – будь то человек или структура – по определению будет служить интересам того, от кого он зависит. Если бы интересы государства и общества совпадали, если бы государство добросовестно исполняло свои «социальные обязательства», то необходимость в независимых СМИ отпала бы сама собой. Им нечего было бы критиковать в деятельности государства, не на что указывать и разоблачать. Именно недобросовестное исполнение своих социальных обязательств государством и является причиной существования независимых СМИ.

И по этой же самой причине существуют и государственные СМИ, на которые возложены функции убеждать общество в обратном. Внушать, что оно (государство) хорошо исполняет свои социальные обязательства, а независимые СМИ – это предатели Родины, которые наживаются – во всех смыслах этого слова – на ее проблемах и бедах. У них тоже есть своя правда. Она точно выражена в строках Аркадия и Бориса Стругацких из книги «Трудно быть богом»: «Правда – это то, что сейчас во благо королю. Все остальное – ложь и преступление». А это означает, что зависимые и независимые СМИ находятся сегодня по разные стороны баррикад.

ЧТОБЫ НЕ ПОВТОРИЛОСЬ

Владимир Познер – на сегодняшний день, пожалуй, самый признанный авторитет на информационном поле России – назвал журналистов, обслуживающих власть, «предателями профессии». Те, наверное, посмеялись над патриархом: что такое профессия в сравнении с Родиной, ради которой они, по их мнению, и пошли на это предательство. Тем не менее, этот статус за ними закрепился. А известный политик Борис Вишневский в колонке «Я точно знаю, что будет потом» даже предсказал, что ждет «господ «Соловьева, Киселева, Норкина, Попова-Скабееву и им подобных» в будущем: «Я не знаю, сколько еще времени отпущено этому режиму, – рассуждает он, – которому верноподданно служат персонажи, назвать которых журналистами у меня язык не поворачивается. Но я точно знаю, что будет потом. Генералы, офицеры и солдаты информационных войск РФ начнут врать и изворачиваться. Бить на жалость и призывать войти в положение, учесть обстоятельства и понять. Врать, что не знали, не понимали, были обмануты, сбиты с толку, излишне доверчивы и наивны. Что все понимали и в глубине души презирали, но были вынуждены, потому что семьи, дети, кредиты, ипотека, болезни, операции. Что просто делали свою работу, выполняя указания… Что теперь, когда, наконец, пал проклятый режим, заставлявший их врать и лицемерить, они с радостью отдадут свой талант на службу новой власти.

Я точно знаю, что так будет, потому что на моей памяти однажды так уже было. И когда это неизбежно случится – важно будет не повторить ошибки, совершенной тогда, в далеком 1991-м. Не понять и не поверить. Не войти в положение и не учесть обстоятельства. Не пожалеть и не простить… Иначе все повторится».