«Мир — это зеркало, и оно возвращает каждому его собственное изображение»

М. Сервантес

Решение президента Дагестана о создании вооруженных дружин вызвало в интернет-сообществе непонимание. Причём возмущались именно те, кто сидит далеко от Дагестана и кому физически ничего не угрожает! Ни то, что у этого решения есть законодательная база, ни то, что в России есть подобные прецеденты, в расчёт не бралось. Как, впрочем, не бралось в расчёт и то, что мы имеем право себя защищать.

Заур Газиев

Клубок бед

Надо смотреть правде в глаза: так вышло, что в Дагестане есть целые населённые пункты, ставшие осиными гнёздами, откуда экстремистская зараза расползается по Дагестану. Так получилось, что там отсиживаются бандиты, готовятся жертвы для самоподрывов, собираются взрывные устройства; отсюда рассылаются флешки, сюда стекаются плоды рэкета. Почему об этом знает весь думающий Дагестан, но при этом никто из силовиков не предпринимает эффективных мер — вопрос, на который может быть много ответов. О том, чем от других сёл отличается село Комсомольское, знают все! Террористка, находящаяся в розыске, заезжая сюда и выезжая отсюда, по логике вещей должна была привлечь к себе внимание. Но проехала незамеченной. Кто её держал у себя, кто её убедил в том, что нужно было совершить самоподрыв? А как же оперативная работа? Возможно, есть что-то, чего я не понимаю, может, для этого нужны какие-то другие навыки. Оно и понятно. Это же не устраивать террор на улицах Махачкалы, когда командир СОГа, чтобы выслужиться перед начальством, лично избивает водителей.

Однако всё же остаётся открытым вопрос: почему люди, чьи намерения понятны, могут перемещаться по Дагестану, развозя смерть? Анна-Аминат Сапрыкина-Курбанова — это повод для конкретных разбирательств, начиная с того, что у нас происходит внутри Русского театра, когда артистов обдирают всякие проходимцы, кончая тем, почему спецслужбы, понимая очевидную опасность этой дамы, выпустили её из виду. Когда же она появилась в селе Комсомольское, почему-то не взяли её под наблюдение. Много ещё вопросов к нашим силовикам! Если наше государство на самом деле хочет себя защищать, если на самом деле кто-то хочет извлечь выводы из теракта, вследствие которого погиб Саид Афанди Чиркейский, мы должны проводить грамотный анализ того, что на самом деле произошло. Начать с того, как девочка, танцующая брейк-данс, оказалась втянутой в экстремистские дела, и закончить её загадочным выездом из села Комсомольское. Сколько раз эта история должна повториться, чтобы были сделаны соответствующие выводы? Я убеждён, что должна быть создана парламентская комиссия, которая начнёт методично заслушивать всех, кто имел отношение к тому, что светская русская девушка, подающая надежды актриса надела на себя пояс шахида. Это большая, интересная и весьма поучительная история.

Анна-Аминат Сапрыкина-Курбанова — это не только преступление и горе людей, потерявших своего любимого шейха, это повод говорить о причинах данного явления и всего того, что доводит людей до состояния отчаяния. Я писал об этом много раз: пока мы выбрасываем людей на обочину, пока мы ломаем их жизни, пока на вершине социальной пирамиды есть личности, относящиеся к своим согражданам так, как относятся к грязи, наши идеологические враги будут подбирать их использовать в своих целях! Но это, к сожалению, объяснить многим представителям власти практически невозможно. Даже когда мы обращаемся за помощью к ним, они умудряются поступать просто по-свински. Мы можем биться в истерике у сановных кабинетов, но достучаться до них просто невозможно. А потом, когда человека, запутавшегося в проблемах, забирают «лесные братья» и он с особой ненавистью начинает убивать всех подряд, мы забываем о том, что по дороге в «лес» было много, очень много людей, которые отвернулись от человеческих бед, а порой и сами становились их источниками.

Конечно, есть Люди с большой буквы. Обращаясь к ним за помощью, мы получаем сочувствие и желание помочь. Им моя отдельная благодарность. Но, к сожалению, немало тех, кто, даже зная свою очевидную неправоту, принципиально додавливает людей.

Наша боль и наши слёзы

Жестокое убийство Саида Афанди — это большая боль для сотен тысяч людей, и не только религиозных. Я помню, как моя уже смертельно больная мама поехала к Саиду Афанди и, поговорив с ним, получила какую-то эмоциональную передышку. Помню, как любил его мой коллега, покойный Абдул Алишаев. Я слышал много историй от самых разных людей, как минуты рядом с ним им хватало, чтобы получить успокоение и мир с самим собой. Этот Человек дарил людям ощущение тепла и присутствия Бога в их жизни. В его прочтении Всевышний нас любит и опекает, он как отец наставляет нас, наказывает, но прощает. Я ни разу не слышал о том, чтобы он призывал к насилию или убийствам. Если кто-то за ощущение счастья и мира с самим собой готов был целовать ему руки — это личное дело каждого. У него были разные мюриды, и, наверное, они по-разному истолковывали его слова. Но из первоисточника я не услышал ни одного призыва к насилию, поклонению жестокости и силе. Это был очень тонкий, добрый, деликатный человек, ему бы и в голову не пришло, например, называть людей, празднующих Новый год, обезьянами, как это сделал Абу Умар. Саид Афанди нёс людям свет и добро так, как мог, и был в своих намерениях искренен.

Узнав о его смерти, я, человек нерелигиозный, готов был плакать. Это на самом деле большое горе. На одного хорошего человека в мире стало меньше. Кажется, это горе почувствовали все. Случилось неожиданное: у нас был всего один телеканал, который не остановил свои концерты — все остальные отменили свои развлекательные программы! При том уровне аполитичности и общей недалёкости тех, кто у нас зарабатывает развлекательным бизнесом, это неожиданное проявление гражданственности. Но сейчас разговор уже не об этом: вопрос в том, что уже не может быть так, как было до этого теракта. Ощущение болевого шока пройдёт — и начнутся вопросы. Конечно, нам эту потерю никто не возместит, но общество должно знать, почему вообще такое происходит, кто к этому подталкивает, какие выводы сделаны? Я сейчас не говорю о бездушных ментовских отчётах. Я сейчас о том, что после убийства Саида Афанди расклад сил в Дагестане изменился. С точки зрения цивилизационных процессов, он изменился в худшую сторону. Даже нет сомнений, что этого убийства не меньше испугались и салафиты: каким бы мирным ни был Саид Афанди, его горская паства не склонна к прощению тех, кто поддерживает среду, из которой выходят смертники. Нет сомнений, что салафиты либо начнут открыто осуждать убийства и прикроют риторику, направленную на свержение конституционного строя, либо будут нести физические потери, несопоставимые с прежними.

Рубикон пройден. Точка невозврата пересечена. Мы видим, что фундаментализм в Дагестане — это прежде всего смерть, война, терроризм. Лично я не верю, что террористическое подполье висит само по себе. Есть ощущение, что оно вплотную связано с теми, кто даёт им моральную поддержку из официальных салафитских структур. Из вполне умеренных салафитов и черпается основной человеческий ресурс, который потом появляется сначала в «лесу», потом как тело — на очередной спецоперации. На примере лично моих знакомых я видел, как вполне мирные люди из размышляющих салафитов соскальзывали в состояние тех, кто потом передавал флешки. Заблуждений не должно оставаться — против нас ведётся война, мы теряем самых лучших людей. Мы должны защищаться хотя бы потому, чтобы трагедии, какая случилась с Саид Афанди, не повторялись. И сейчас мне всё равно, кто будет заниматься разрушением осиных гнёзд, которые используют опустошенных жизненными обстоятельствами людей в своих целях. Мне всё равно, что будет с теми, кто из Ани Сапрыкиной создал чудовище в поясе шахида. Мне уже нет дела, кто будет защищать общество от мракобесов. Мы хотим, чтобы нелюди, которые взрывают стариков, детей, исчезли каким угодно способом. Если для этого нужны дружинники или свои отряды чистильщиков — пусть будут. Это не мы им объявляли войну, это они убивают наших людей.

Права человека

Есть время разбрасывать камни. Есть время собирать камни. Общество, в котором есть социальная группа, главной задачей которой является уничтожение всех остальных, несогласных с ними, не может себе позволить весь спектр гражданских прав и свобод. Это неприятно признавать, но прежде всего должно быть соблюдено право на жизнь. Лично у меня нет сомнений, что нам объявлена война. Война, на которой не всегда стреляют, но в конечном итоге всё приводит к крови. Любой, кто зайдёт в социальные сети и почитает, о чём речь идёт в группах, где сидит религиозная молодёжь, иначе чем исламским фашизмом это не назовет. Они мечтают о клерикальном государстве и ради достижения этой цели готовы на всё. Для них убийство — это благо, это способ достижения желанного ими мироустройства. При этом мусульманами они называют только себя. Их риторика пышет ненавистью ко всему тому, что радует нормальных людей. При этом какие-то достижения ненавидимой ими европейской цивилизации они принимают, а какие-то называют изобретением языческой Европы. Они ненавидят всё, что нам дорого, все, чем мы дорожим. Для них человеческая жизнь не свята, люди для них делятся на «братьев» и «мясо». Если бы это не подходило под статью о пропаганде экстремизма, я бы показал несколько ссылок, при прочтении которых у нормальных людей волосы дыбом встают. И невольно думаешь: женщины таких рожают или волчицы какие-то? Одно слово — нелюди!

В этом случае я искренне благодарен социальным сетям, в которых люди искренне выражают свои взгляды. Теперь у меня нет сомнений, что те или иные преступления делаются не заезжими эскадронами смерти, которые приезжают сюда, как на стрельбище, а выходцами из этой среды, которая уже априори настраивает людей на определенные действия. Соприкасаясь с этой агрессивной средой, мы понимаем, что теракты в Дагестане — это дело их рук. Даже не сомневаюсь, что спецслужбы отслеживают то, что происходит в социальных сетях; скорее всего, теперь то, что происходит в виртуальном мире, тоже будет иметь последствия. И не будем притворяться, давайте скажем прямо, что главной группой риска являются неофиты. Русские новообращенцы используются как пушечное мясо. Их никто не жалеет, их посылают на самоподрывы первыми. Поэтому не нужно причитать, если эта группа граждан будет подконтрольна. Не должны мы шарахаться от каждой женщины в хиджабе, подозревая, что на ней пояс шахида. Мы не хотим, чтобы нас взрывали. А ещё — практика увольнений с государственной работы родителей тех, чьё присутствие в рядах НВФ доказано, безусловно, будет продолжена.

Мы с уважением относимся к правозащитникам и к той работе, что они делают. Мы обязаны прислушиваться к каждому случаю, когда по отношению к человеку совершается несправедливость. Но то, что происходило в последние годы, заставляет делать выводы о невозможности для силовиков и спецслужб обеспечить безопасность большинства граждан и при этом оставаться незаметным. Обстоятельства требуют иного, более жёсткого подхода — иначе будет ещё хуже.

Сегодня мы пока не оправились от шока после убийства Саида Афанди Чиркейского. Но пройдёт совсем немного времени, и всё изменится. Маятник двинулся в другом направлении. Тех, кто плакал на похоронах Саида Афанди Чиркейского, слишком много…