7555527422

Толкуя смыслы кремлевского словотворчества

Тот, кто сработал этот термин, видимо, и сам не подозревал, какие глубокие темы он поднял, каких глубин нашей русской истории коснулся!..

Багаудин Узунаев

… Если же он сделал это осознанно, то тут напрашиваются два мотива: либо глубокая вера в возможность и необходимость для России совершить это им-пор-то-за-ме-ще-ние – от товаров и вещей до идей и людей…

Куда ни кинь – везде импорт!

… и вновь вернуться в свою колею, встать на свой, чисто русский, путь развития. Либо, наоборот, полнейшая уверенность, что и эта попытка (отнюдь не первая) также завершится провалом и Россия так и будет плестись в хвосте цивилизованной части мира, гордо взирая на нее с высоты своих амбиций. И требовать к себе уважения… Пушкин (в Год литературы позволительно ссылаться и на поэтов) все это предвидел. Его лучшее произведение начинается с указания на наше время: «Мой дядя самых честных правил,/ Когда не в шутку занемог,/Он уважать себя заставил,/И лучше выдумать не мог…»

Тут все не в бровь, а в глаз! Начиная от «занемог» и кончая «выдумать не мог». Первое – это та болезнь национализма, который предписано считать патриотизмом, охватившего «дядю», его друзей, этнически русское население России, да еще части чеченцев во главе с Рамзаном Кадыровым. А второе – это тот самый импорт идей и технологий, который мы до сих пор заимствовали у Запада, потому что своего ума у нас на это, видимо, не хватает. Ниже мы приведем соответствующие примеры.

Импорт идей и людей с Запада начался в России давно, с первых дней появления зачатков государственности – с призвания варягов (скандинавов/шведов). Побыв некоторое время данниками варягов, наши предки, уже, видимо, в те времена невзлюбившие платить налоги, прогнали их. Теперь налоги остались целы. Но зато завелась новая напасть – междоусобица. «… и почаща воевати сами на ся», – как пишет Нестор в Повести временных лет. И тогда мудрый Гостомысл, лежа на одре смерти, обратился к своим соплеменникам с советом. Не буду цитировать, но смысл его был таков: мол, братия, без импорта нам, вероятно, не обойтись, зовите назад варягов, пусть уж они нами правят да рядят… Так во главе нашего государства оказались Рюриковичи, импортные правители. Последним представителем этой династии был Иван Грозный. Этот прямо заявлял: «Я не русский, я немец!» Конечно, он хотел сказать: германец, подразумевая расу, так как и немцы, и скандинавы принадлежат к одной расе – германской.

На нем нить обрывается, и после короткого (всего 15 лет) междуцарствия у власти оказываются вроде бы русские Романовы. Почему вроде бы? Потому что предком Романовых был «король пруссов Вейдевут» (см. Н.А. Баскаков. Русские фамилии тюркского происхождения, глава «Шереметевы). Так что и тут – импорт.

Петр I – импортизатор Руси

Не будет преувеличением сказать, что с него импортизация русской правящей верхушки, да и всех других сфер русской жизни выходит на совершенно новый уровень. Он сам был женат вторым браком на Марте Скавронской-Крузе, которая, по недостоверным данным, была немкой или шведкой. Импорт? Импорт… Но это были еще цветочки, потому что Петр, как читаем в источнике, «ввел в России обычай, распространенный в странах Европы: закреплять дружеские отношения между государствами брачными узами между представителями правящих в них династий. Дочь свою Анну он выдал за герцога Голштинского, двух племянниц, дочерей Ивана V, Екатерину – за герцога Мекленбургского, Анну – за герцога Курляндского – Бирона! Кстати, он стал символом «немецкого засилья», русские историки-адепты импортозамещения размазали его в грязь, хотя объективные исторические данные говорят, что он отнюдь не был таким монстром, которым они его нам представляют… Сына же своего, Алексея (род. в 1690 году), женил на сестре супруги австрийского императора Шарлоте Христине Софье (Габсбург)». Список можно продолжать, но закончим тем, что начатое при Петре онемечивание династии к моменту ее падения, при Николае I, отдало русский трон боковой ветви германских Гогенцоллернов, через супругу Николая Александру Федоровну, двоюродную сестру императора Германии Вильгельма I…

В общем, импорт при дворе Петра явился тогда во всех видах и формах. Но не только при дворе. Так называемое Великое посольство в Европу, которое Петр снарядил и сам же возглавил в 1697 году, преследовало среди нескольких других и следующую цель: «Пригласить на русскую службу иностранных специалистов, заказать и закупить военные материалы, вооружение». Именно тогда попал на русскую службу шотландец Яков Вилимович Брюс, которому Россия обязана появлением у нее европейской, то есть современной качественной артиллерии. С помощью этой артиллерии русские смогли отобрать у турок Азов и победить в Северной войне. А сколько таких брюсов положило на алтарь развития России свои таланты и энергию – не счесть! Но их роль в истории русских военных побед не афишируется, так как они – импорт, борьбу с которым русские начали почти сразу после смерти Петра I. Доходило до абсурда: овладевшую русскими жажду импортозамещения пытались использовать даже сами иностранцы. «Среди трофеев, доставшихся русской армии в октябре 1741 года, – читаем в источнике, – были манифесты шведского командующего генерала К.Э. Левенгаупта к русскому народу, в которых говорилось, что Швеция напала на Россию с самыми благими намерениями – освободить русский народ от засилья «чужеземцев, дабы он мог свободно избрать себе законного государя». Таковым государем шведы считали Елизавету Петровну. В их долгосрочные планы входило матримониальным путем вернуть Россию в поле влияния Швеции (варягов). Конкретно же за свою помощь шведы просили вернуть им завоеванные Петром у них территории. Но Елизавета Петровна, сколь глупа она ни была, все же к тому времени усвоила, что «самым страшным грехом государственного деятеля в России является его намерение отдать соседям что-либо из захваченных некогда земель. Российская империя умела только присоединять новые земли, а отдавать их назад всегда считалось здесь позором…» И наша новейшая история, слава Богу, тоже имеет пример, достойный этого принципа…

Собор от импортного мастера

Импортозамещение – дело, конечно, хорошее, хотя и не всеми одобряемое… Но спешить с этим делом не стоит. Есть примеры, когда это кончается плохо.

Взять Успенский собор в Москве. Это священное место для нас, русских, в его стенах венчались на царство наши государи, покоились наши высшие церковные иерархи. Это естественно, ибо, как гласит источник, «в средневековой Руси политика часто окрашивалась религией, а религия – политикой. Этот собор был сердцем древнерусского города, символом местного патриотизма. Он воплощал единение правителя и подданных, бедняков и богачей в их общей молитве ко Всевышнему. Им гордились перед чужеземцами». А построил этот собор чужеземец, итальянский архитектор Фьораванти. Правда, не сразу ему доверили это сакральное дело. Митрополит Филипп, который ненавидел все импортное, европейское, сначала поручил его своим мастерам, «умельцам Ивашке Кривцову да Кондаршке Мышкину». За дело они взялись осенью 1471 года, начав с подготовительных работ. А окончили его в мае 1474 года. Митрополит Геронтий, сменивший умершего к тому времени импортоненавистника Филиппа, возбужденно потирал руки, готовясь к новоселью. Но тут… Впрочем, лучше я процитирую: «…случилось ужасное. Поздним вечером 20 мая 1474 года почти оконченный собор рухнул». Все русские летописи оценивают это событие как катастрофу, что не подлежит сомнению. Однако русские летописцы, они же, вы знаете, были самые ярые борцы за импортозамещение, и тут смогли найти объяснение, которое лило воду на мельницу нашего превосходства над всеми другими народами. «Летописцы, – читаем в источнике, – по-разному объясняли причины катастрофы. Одни считали, что виноваты строители (Ивашка с Кондрашкой), допустившие серьезные просчеты; другие указывали на то, что в эту ночь в Москве якобы произошло землетрясение. Но все дивились тому, как милостив Бог даже во гневе своем: весь день по стенам собора сновали строители, а с их уходом явились праздно любопытствующие, которым нравилось глядеть на Москву с высоты соборных сводов. Собор выдержал тех и других. Даже единственный свидетель катастрофы – отрок, сын князя Федора Пестрого, который по обычаю всех мальчишек никак не хотел отправляться домой и с наступлением темноты продолжал лазать по соборным сводам, – и тот чудом уцелел… Все это было явным чудом Божией Матери и московских чудотворцев…»

Но, поскольку достоверных данных о землетрясении в мае 1474 года нет, можно предположить, что это домыслы адептов импортозамещения той эпохи от РПЦ. Мы же считаем, что все-таки правы те, кто винят Ивашку с Кондрашкой, которые, по-видимому, были добрые русские люди, но мастера – никудышные. Тогда великий князь Иван III, тоже, кстати, не брезговавший импортом, он как раз в это время женился на греческой принцессе Софье Палеолог, выписал в Москву итальянского мастера Аристотеля Фьораванти, который и возвел собор, стоящий в Кремле по сей день.

Бюрократия – это не про нас…

Есть одна область, в которой без импорта в России никак не обойтись, это – бюрократия, бюрократический труд. Был в нашей истории времен второй трети 18 века такой деятель как Андрей Иванович Остерман. По свидетельству современников, он «обладал невероятной (по русским меркам) работоспособностью. Хорошо изучил характер российских вельмож, чуравшихся систематического труда. Секретарь французского посольства в России Маньян написал о нем в доносе от 21 июня 1729 года: «Кредит Остермана поддерживался лишь его необходимостью для русских, почти незаменимой в том, что касается до мелочей в делах, так как ни один русский не чувствует себя достаточно обстоятельным, чтобы взять на себя это бремя».

Был один русский человек, который мог потягаться с ними на этом поприще, да и тот –Сперанский. (Кто он был по национальности – точно неизвестно, так как неизвестна его фамилия. Сперанским же его назвали произвольно, когда он был принят во Владимирскую духовную семинарию). Когда Сперанский умер, барон Корф записал в своем дневнике: «Светило русской бюрократии угасло». Как о Пушкине… Но это единственный экземпляр неимпортного качественного бюрократа в российской истории.

Тема импортозамещения как вытеснения всего нерусского из сфер русской жизни обширна и любопытна. Если читатели изъявят желание, ваш автор готов предложить их вниманию не менее экстравагантные сюжеты на эту тему.

 

Коллаж: Москва — Успенский собор — Иван III — Софья Палеолог — Аристотель Фьюраванти — Санкт-Петербург — Петр I — Яков Брюс — Елизавета Петровна — Остерман — Сперанский…