175177510958

Кто пользуется благами империи – богатые или бедные? Этот вопрос Тиберий поставил ребром. Никто до него не шел столь радикально против мнения политической элиты, не обличал столь смело их лицемерие. Сделав это, он не только натянул до предела конституционные покровы республики. Он также открыл потенциал прежде неведомой, но чрезвычайно взрывоопасной политической силы, которой обладает толпа – этот спящий гигант с разумом ребенка, разбуженный Тиберием.

Саймон Бейкер

Тиберий оказался человеком идеалистичным и недостаточно жестким, хотя упрямым и честолюбивым, но для эффективного направления народной мощи в нужное русло требовался ум более расчетливый, холодный и безжалостный. Этот ум использовал бы чернь не просто для победы над консервативным Сенатом, но и для обретения верховенства вне легальных механизмов власти в республике; он использовал бы ее не для проведения земельной реформы, но для достижения собственного единоличного владычества над всем римским миром. Таким умом обладал Юлий Цезарь.

Судьба этого человека удивительна….

В 46 году до н.э., за два года до своей гибели, Юлий Цезарь был удостоен особых отличий со стороны Сената. Во-первых, Цезарь получил официальный титул Освободителя, во-вторых, в его честь решено было построить Храм Свободы. Но парадоксальным образом человек, защитивший свободу римского народа, сам к тому моменту успешно превратился в диктатора. Более того, он был во многом повинен в том, что тысячи из них лишились жизни в результате гражданской войны. Цезарь, этот великий защитник народа, стал фактически единоличным правителем, почитаемым почти как бог. Само убийство его два года спустя после указанного решения Сената было совершено во имя свободы. Что же случилось с прославленной Римской республикой? Как была утрачена свобода, столь бережно хранимая римлянами? За сто лет до Рождества Христова все римское общество оказалось вовлечено в ожесточенные споры, в которых столкнулись две концепции свободы: свобода аристократической элиты и свобода римского народа. Две различные идеи свободы выкристаллизовались в два варианта представлений о том, что такое республика.

В столкновении этих идей переплелись жизни двух выдающихся политиков и полководцев – Юлия Цезаря и Помпея Великого. В результате их противостояния вся древнеримская цивилизация оказалась сотрясена до самого основания.

Спор о том, какая концепция свободы должна перевесить другую, вверг государство в кровавую гражданскую войну. По ее итогам старая система, включавшая открытое голосование, публичные выборы, ежегодную смену должностных лиц и совместное правление Сената и народа Рима, закончила свое существование, сменившись диктатурой, правлением одного человека. Выборы, правда, сохранялись и при Цезаре, но они не были свободными: окончательное право голоса перешло к диктатору. Эти изменения ознаменовали один из важнейших поворотных пунктов в римской истории.

Столкновение идей привело к разрушению Римской республики. В том, что теоретический спор перерос в кровавую и жестокую революцию, во многом виноват сугубо личный фактор. Главной чертой римской аристократии было трепетное отношение к своей чести и достоинству. Превыше всего она ценила такие понятия, как престиж, почет, высокое политическое положение – ничто иное для знати не могло с этим сравниться. По иронии судьбы именно эта черта заставила Юлия Цезаря начать гражданскую войну, приведшую к разрушению прогнившей аристократической среды. И именно эта же черта во многом обусловливала грандиозные сражения за власть в последние годы существования Римской республики. И именно она лежала в основе окончательного краха республиканского строя!

***

В течение следующих ста лет у каждого честолюбивого молодого человека был выбор: использовать должностные полномочия для защиты интересов консервативной элиты или последовать примеру братьев Гракхов и способствовать введению порядков, улучшающих положение народа Рима. Первый путь был выгоден сенаторам, которые тем самым могли продолжать удерживать контроль как над притоком богатств от новых территорий, так и над рычагами влияния внутри республики. Второй путь ставил целью перераспределение власти и богатства в пользу народных масс. Современник тех событий писатель Варрон назвал политиков, представляющих эти направления, «двумя головами» республики. Точный образ, поскольку в войне на истощение, ознаменовавшей последние десятилетия существования республики, обе стороны вели себя примерно одинаково. Так, и те, и другие утверждали, что они защищают республику. Правда, в вопросе о том, что именно, по их мнению, требует защиты, наблюдались значительные расхождения. Консерваторы утверждали, что защищают республику от смутьянов, пытающихся расшатать государственный строй; политики же, выступавшие от лица народа («популяры»), заявляли, что защищают республику от коррупционного правления своекорыстной аристократической элиты.

Лозунг у обеих сторон был один – «Свобода». Но понимание этого слова у них, естественно, было совершенно разным. Консерваторы бились за свою традиционную привилегию, строя ее на равных друг с другом условиях и без вмешательства посторонних; при этом самыми страшными людьми для них были тираны, честолюбцы, стремящиеся стать царями, чрезмерно влиятельные личности, ставящие собственные интересы выше республиканских. Популяры, с другой стороны, боролись за независимость народа от элиты и его право принимать законы. Движение маятника, раскачивавшегося между этими двумя группировками, все менее способными к компромиссу, подчас принимало яростный, импульсивный характер.

Полем боя служили сессии Плебейского собрания, оружием – выборы.

Большинство в голосовании принадлежало городским жителям, а на них оказать влияние было несложно: расположение бедняка можно было купить за деньги; мелкий торговец или предприниматель зависел от своих клиентов из знати; отпущенные на свободу рабы обычно сохраняли лояльность к бывшим хозяевам. Тем или иным способом голоса оказывались купленными. И чем больше денег поступало в Рим из провинций, тем пышнее расцветала коррупция. Братья Гракхи действительно открыли потенциал народа как оружия в политической борьбе, вот только в последние десятилетия существования республики этим оружием свободно пользовались обе стороны. После убийства братьев Гракхов кулаки чесались, прежде всего у популяров, и именно они нанесли первый удар. В 110-х гг. до н. э. были приняты антикоррупционные законы, ограничивавшие права наместников в провинциях. Была сделана попытка вывести сенаторов из публичной сферы жизни государства. В то же время стороны схлестнулись по другому больному вопросу: кто должен назначать военачальников – Сенат или народ? Когда полководцы из аристократии провалили военные кампании в Северной Африке и Галлии, ответственных за это сенаторов подвергли судебному преследованию за некомпетентность. А на командирские посты были назначены люди пусть и не столь высокого ранга, зато проверенные в бою, и постановление об этом приняло Народное собрание, а не Сенат. В результате полководец Гай Марий, не имевший в своем роду сенаторов, избирался консулом беспрецедентное количество раз – подряд со 108 по 90 гг. до н. э.

Популяры не побоялись даже пойти на серьезный военный конфликт. В 90-89 гг. до н. э. армии Римской республики пришлось сражаться с обозлившимися на метрополию италийскими союзниками. Эта кровавая жестокая война, получившая название Союзнической, окончилась, когда Сенат согласился наделить гражданством все италийские общины, проживавшие южнее реки По. Римское гражданство давало защиту от чиновничьего произвола. Это был явный успех тех сил, которые отстаивали свободы римского народа.

***

Ответный удар последовал в 80-е гг. до н. э. В войне Рима с понтийским царем Митридатом, претендовавшим на власть над восточными территориями, Сенат назначил на пост командующего армией ультраконсерватора Луция Корнелия Суллу, консула 88 г. до н. э. Кампания обещала принести большие трофеи как самому военачальнику, так и задействованным в ней солдатам. Однако это назначение недолго было в силе. Один из народных трибунов наложил вето на кандидатуру Суллы и предложил вместо него обратиться к отставному полководцу Марию, дабы тот снова взял бразды правления в свои руки. Другие военачальники из знати, будучи смещены столь безапелляционным образом, несмотря на всю свою ярость по этому поводу, не смели перечить верховной воле народа. Но только не Сулла. Его действия были решительными, а ответ противникам – более чем доходчивым. Сначала он добился верности армии, находившейся у него в подчинении. Он заявил им, что, если Мария назначат на должность командующего, тот возьмет в поход ветеранов прежних кампаний, которым и достанется богатая жатва на Востоке. Экономический аргумент сработал безотказно. Завоевав поддержку армии, Сулла пошел походом на Рим, убил трибуна, наложившего вето на его кандидатуру, и захватил власть в республике, совершив молниеносный военный переворот и объявив себя диктатором. Государственное устройство республики давало определенное обоснование такому поведению, поскольку предусматривало возможность наделения одного человека особыми полномочиями в случае необходимости. Но Сулла решил использовать свою власть исключительно с одной целью: для расправы над политическими оппонентами. После окончательной победы над Митридатом в 83 г. до н. э. и разграбления богатых восточных провинций Сулла вернулся в Рим, разгромил своих врагов у городских ворот, а затем безжалостно расправился с популярами. Реакционной была и законодательная деятельность диктатора Суллы, нацеленная на решительное ослабление власти популяров и расширение полномочий Сената.

Среди новых законов было постановление о том, что занятие государственных постов может происходить исключительно в строгой иерархической последовательности. Таким образом, популяры лишились возможности, минуя средние звенья, быстро достигать звания консула путем народного голосования. Также за счет сторонников Суллы было увеличено количество членов Сената – с трехсот до шестисот человек. Но самыми провокационными стали, конечно же, законы, связанные с ролью народных трибунов. Этот пост превратился в свою слабую тень. Отныне ни один человек, хотя бы раз избиравшийся на должность трибуна, не мог претендовать на другие магистратуры (вследствие чего она теряла привлекательность в глазах людей честолюбивых), а любой законопроект, выдвигаемый трибуном, должен был получить предварительное одобрение со стороны Сената; к тому же трибун лишался права вето.

Таким образом, политический маятник со стороны популяров основательно качнулся в сторону консерваторов. Совершив свое кровавое дело, Сулла вернул власть в республике Сенату и вскоре, в 79 году до н. э., удалился на покой в имение близ Путеол…

Подготовил Шамиль Гамидов