Вечер патриарха

Всё, что однажды началось, должно когда-нибудь закончиться. Жизненный путь нашего великого земляка Магомедали Магомедовича Магомедова подошел к своему финалу. Он уходил спокойно, в окружении своих родных и близких, просил не переживать и не расстраиваться. До последнего вздоха был в здравом уме и трезвой памяти. Он с юности знал про эту жизнь какие-то очень важные вещи, и это помогало ему делать правильный выбор. Помогло и сейчас. Понимая, что уходит, он сказал своим близким слова, которые станут им потом утешением. Он сделал всё, чтобы мы запомнили его мудрым, благородным и красивым человеком. Мир его душе…

Заур Газиев

Он ушел тихим воскресным днём, 4 декабря, в возрасте 92 лет. С того дня, как Магомедали Магомедович не был у власти, прошло уже более 16 лет. И, казалось, его могли бы уже и забыть, но о его уходе сообщили практически все информационные агентства и интернет-паблики, занимающиеся политической повесткой. Время оказалось не властным над ценностью того, что было им создано. И одно это говорит о том, каким был масштаб личности этого человека. Его жизненный путь не был простым. И нет никакого секрета в том, что в основе его успеха всегда лежал огромный труд и полная осознанность того, что он делает. Мы много раз слышали о его мудрости и стойкости, но никто никогда не думал о том, какой была цена за такие человеческие качества; и речь идёт, в первую очередь, о требованиях к себе. Он всегда был в курсе всех политических новостей, он всегда чему-то учился. Регулярно учил стихи великих поэтов. Он понимал, что мозг нужно тренировать так же, как и тело.

По сути это был человек с мышлением великого шахматиста и мировоззрением простого горца. Он видел суть вещей и понимал логику поступков людей. Кода 21 мая 1998 года он входил в захваченный бандитами дагестанский Белый дом, то понимал, что идёт на СВОЁ место работы. Он шел вперёд спокойно, и люди на его пути расступались. Магомедали Магомедович не испытывал страха или сомнений – он знал, что поступает правильно. Он знал, что у горцев могут простить всё, что угодно, но не трусость. Он ведь никогда не был военным или правоохранителем, он никогда до этого не сталкивался с толпой агрессивно настроенных и вооруженных людей. По сути, в такой ситуации, любой бы испугался… И вот я, в который раз, просматриваю видеозапись того, как он заходит в разграбленный Дом Правительства и спокойно разговаривает с теми, кто взламывал сейфы и выносил оргтехнику… Если бы он боялся – этого невозможно было бы скрыть, но он на самом деле не боялся… Он знал, что делает. В этот день я тоже был на площади и видел происходящее с другой стороны. Слышал крики «Аллаху Акбар», видел вооруженных людей… Я чувствовал энергию разгорячённой толпы и, понимая, что дело идёт не к добру, предпочёл уйти оттуда подальше.

У меня нет сомнений, что эта история ещё будет описана в дагестанской истории и литературе, и людям ещё много лет будет интересно, как там всё это происходило 21 мая 1998 года. Но именно тогда, при тех обстоятельствах, складывалась дагестанская государственность, национальная элита и определялись пути вхождения в неё. Это было сложное время, но кто же знал, что через год республику будет ждать другое испытание.

***

1999 год был решающим не только для Дагестана, но и для России. Дагестан, как сводовый камень в арке, держал государство единым организмом. Если бы вслед за Чечнёй пошел вразнос Дагестан, то это бы запустило центробежные силы совсем другого уровня, после чего раздел нашего государства происходил бы по другим границам. Но Дагестан устоял. С августа того года люди в нашей республике поняли, что им есть что защищать. И они, объединившись, встали плечом к плечу против банд международных террористов. Тогда во главе всего этого народного порыва стоял Магомедали Магомедович. Это он сказал, что народу нужно дать в руки оружие, и что он доверяет дагестанцам. Он знал, что наши люди не повернут его против российских военных. Это ещё один аргумент в пользу того, что он знал природу дагестанцев.

Надо сказать, что в его мировосприятии дагестанцы были субъектом истории. Он говорил о том, что они готовы принять или приветствовать, а чего они крайне не приемлют. Он говорил, что пойдёт на пользу Дагестану, а что нет. Но отношения к жителям республики как к расходному материалу или как к массе для экспериментов – не было и близко! Он очень тяжело переживал гибель людей во время гражданских конфликтов или терактов. Он всегда воспринимал это, как личную боль.

***

Острый ум помогал ему просчитать партию на много шагов вперёд. Я писал об этом и раньше: за его простотой скрывалась большая мудрость и способность к прощению. Иначе потянуть этот груз он вряд ли бы смог. Оказываясь рядом с ним, люди чувствовали его теплоту и благородство. Никто из тех, кто действительно его знал, не мог сказать, что этот человек мелочен или мстителен. Он не был фанатиком или приверженцем какой-либо одной горячей идеи – его главным критерием был здравый смысл. Он всегда был чуть выше обстоятельств.

Очень редко давал интервью. Для него было важно такое обстоятельство, как доверие к человеку, который находится по ту сторону диалога. Для него цена сказанного, и, тем более, написанного слова была очень высока. Поэтому он старался никогда не давать повода для тех, кто мог извратить сказанное им. Предъявляя высокие требования к себе, Магомедали Магомедович этого же требовал и от людей, которые должны были выполнять свою работу. Иногда это создавало впечатление закрытости и нежелания говорить. Но ему, на самом деле, было трудно понять журналистов, которые, отсидев мероприятие, потом подходили к нему с вопросом, ответ на который заключался в том, что он только что сказал с трибуны. Ещё труднее ему было понять, когда люди писали о нём откровенную ложь. Он жил в те времена, когда люди не торопились прослыть лжецами и клеветниками.

***

Прежде всего, Магомедали Магомедович является автором дагестанской государственности в том виде, в каком она есть. Практически все сегодняшние элиты – это люди, которых он знал лично, и с которыми был в диалоге. Кто-то даже мне говорил, что он сам выбирал тех, кто потом составит управленческий и бизнес-класс республики. Но то, что кто попало туда не попадал, – это точно! Потому всегда было много обиженных и клеветников. Но есть и те, кто правду знает очень хорошо. Магомедали Магомедович придавал огромное значение тому, насколько человек привязан к своей земле и готов отстаивать интересы своего села, народа, района. Человеческое для него имело огромное значение. Семейные ценности для него стояли на одном из самых значимых мест. Этому же он учил и своих детей. Человек, у которого есть своя семья, дети, близкие, всегда лучше поймут, чем живут простые люди, какие заботы валятся на их плечи.

В день, когда праздновался Ураза-байрам, в его доме всегда было много желающих поздравить Магомедали Магомедова. Я думал, что после того, как он уйдет из власти, людей станет меньше, но каждый год их всегда приходило очень много. Его баракатный дом открывал свои двери для всех, кто приходил с открытым сердцем. И я не видел, чтобы охрана кого-то останавливала или не пропускала. Это не было игрой в демократию. Это был настоящий горский дом, в который мог прийти со словами поздравления любой человек.

***

В его жизни было много потерь, но, наверное, самая страшная – потеря двух сыновей. Младший сын Идрис был почти моим ровесником. Прекрасный человек, бесконечно добрый и весёлый. Мы в одно с ним время служили в Советской Армии, в одно время учились в вузах… Он погиб очень рано – через неделю после своей свадьбы. Узнав о его смерти, я думал, что вместе с ним умерла и часть меня. И боль была просто невыносимой. Что в этот момент чувствовали Магомедали Магомедович и его супруга Зульгижат Магомедовна – я просто не могу себе представить.

Когда я через неделю включил телевизор и увидел там Магомедали Магомедовича, который проводил какое-то заседание, я просто разрыдался в голос. Сколько нужно было сил, чтобы собраться и пойти делать то, что нужно делать, – ведомо было, наверное, только ему. Но для мужчины с его складом характера и ума по-другому просто не могло и быть!

После трагической гибели другого сына – Гаджимурада, я окончательно понял, что таких людей, как Магомедали Магомедович, больше нет и не будет. Потерять такого человека, как Гаджимурад, было трагедией для всех, кто его знал. После такой несправедливости ты просто не знаешь, как выжить и не сойти с ума. В моей жизни после этого как будто выключили свет. Я потом очень долго просто заново воссоздавал ту часть, которая погибла вместе с ним. Но он был сильнее этой боли, он не дал ей себя ослабить. В этом он был весь. Как говорили древние римляне: «Высшая власть – это власть над собой!»

***

Почти всю мою сознательную жизнь я жил, понимая, что где-то рядом есть этот великий человек – Магомедали Магомедович Магомедов. Он был тем человеком, в честь которого называли детей, он был тем, кто приходил на помощь. Когда появлялся кто-то новый и дерзкий, кидавший ему вызов, он отвечал ему спокойно и без страха. К нему приходили и говорили, что одно ваше слово и мы проблему с этим человеком решим, но он никогда не позволял этого делать. Он всегда был спокоен за своих внуков. Им не придётся ходить с охраной и опасаться мести за дела их деда. И для него это было важнее сведения счётов. Где сейчас эти люди, которые считали своим долгом бросить ему перчатку и устраивать большие разборки? Время мудрее нас. Оно всё ставит на свои места. Магомедали Магомедович был для республики Дедом – родным человеком. Его никто не боялся – его либо любили, либо не понимали.

Когда я работал над этим текстом, то вспоминал то тепло, с которым он принимал меня и читал мои материалы. Мы потеряли родного человека, и нам бесконечно грустно.

***

В свой последний день на этом свете он чувствовал себя получше. Искупался и вышел подышать воздухом. Что он думал в этот день, что его печалило, а что радовало – мы вряд ли уже узнаем… Для кого-то ушла эпоха… а для нас ушел родной человек. Наш Дедушка…